18 июля 1936 года вспыхнул фашистский мятеж в Испании, и уже через две недели началась вооруженная интервенция Германии и Италии против законного республиканского правительства. Нацистская пресса получила указание дополнять «миролюбивые» декларации разъяснениями, что помощь мятежникам генерала Франко следует рассматривать как борьбу против «большевистской экспансии». Лейтмотивом должно было стать утверждение, что «Германия — великая держава, являющаяся гарантом мира».
С обычным бесстыдством на съезде нацистской партии в Нюрнберге 9 сентября 1937 года Геббельс заявил, что причина испанских событий — «большевистский империализм», который стремится завоевать плацдарм для нападения на Западную Европу и западное полушарие! Эту побившую все рекорды «большую ложь», использовать которую так горячо рекомендовал фюрер, Геббельс назвал «Правдой об Испании»…
Хотя нацистская пропаганда продолжала дудеть в прежнюю трубу, ее тон становился все более наглым, рассуждения о борьбе Германии за «новую Европу» — все более угрожающими, псевдо — романтические декламации о «национальном единстве» и величии исторической миссии германского народа все чаще замешивались на тесте откровенных призывов к агрессии, «праве» на подчинении слабого и других догматах расистской теории.
Подготовка к войне проводилась ускоренными темпами. «Умиротворители» шли на все новые уступки нацистам. Очередную пропагандистскую кампанию начал Гитлер своей речью 20 февраля 1938 года в рейхстаге. Фашистский главарь с угрозой объявил, что «не потерпит дальнейших нападок европейской печати на Германию… Германия не может оставаться безучастной к судьбе 10 миллионов немцев, которые живут в двух соседних странах». Речь шла об Австрии и Чехословакии. Фашистская печать повела психологическую подготовку к аншлюсу. Геббельс приказал мобилизовать в защиту запланированной «акции» все мыслимые доводы, начиная от расистских «аргументов» и кончая даже ссылками на борьбу немецких демократов в 1848 году за единую Германию. 18 марта 1938 года Австрия была оккупирована гитлеровскими войсками.
Первое время после аншлюса германская печать соблюдала умеренный тон в отношении Чехословакии. Однако уже в апреле Геббельс дал директиву о начале травли чехов. В гитлеровских газетах замелькали под крупными заголовками сообщения о «терроре» против немцев в Судетской области (так преподносились инциденты, спровоцированные местными нацистами по приказу из Берлина). Кампания шла нарастающими темпами, особенно в июле 1938 года. Газеты получили директиву убедить читателей, что, подобно «красной Испании», Чехословакия якобы стала «оплотом большевизма». В августе кампания приобрела невиданные размеры. 30 августа газета «Ангрифф» вышла под аншлагом «Кровавый террор чешских банд». Немецко — фашистские газеты печатали сведения, будто чешские рабочие — коммунисты создали отряды, «занятые убийствами и грабежом». Геббельс требовал от своей печати «сдержанности и агрессивности». 10 сентября он объявил на очередном нюрнбергском сборище: «Прага представляет собой центр большевистских заговоров против Европы». Фашистская пресса помещала сотни материалов о мнимых зверствах, печатала демонстративно без комментариев «списки убитых немцев», заполнялась угрожающими статьями под заголовками «Последнее предупреждение Праге» и т. п.
В конце сентября состоялась позорная мюнхенская сделка — правительства Чемберлена и Даладье согласились на включение части чехословацкой территории в состав Германии. Гитлер обычно очень настороженно относился к журналистам (самовлюбленный до безумия позер не мог, по собственному признанию, простить насмешек над его особой в германской прессе, которые помещались до установления фашистской диктатуры), Однако теперь он счел нужным выразить свое удовлетворение усердием и проворством сподручных доктора Геббельса. В обращении к ним 10 ноября с обычной помпезностью Гитлер заявил: «Господа, на этот раз мы получили 10 миллионов человек и 100 тысяч квадратных километров территории с помощью пропаганды, поставленной на службу идее. Это нечто гигантское». Фюрер мог бы с не меньшей похвалой отозваться об усилиях «мюнхенской» печати в Англии, Франции и США, столь облегчившей Чемберлену и Даладье преступный сговор с нацистами.
На другой день после мюнхенской конференции, 30 октября, министерство пропаганды издало директиву — сосредоточить усилия на популяризации утверждения, что «фюрер еще раз добился успеха в сохранении мира во всем мире». Инструкция 30 октября предписывала временно прекратить печатание сказок об убийствах и насилии над немцами в Чехословакии. Несколько месяцев по приказу Геббельса немецко — фашистская печать почти не упоминала об ампутированном, но все еще существовавшем чехословацком государстве. Это была маскировка подготовки к полному захвату страны.