Наиболее реакционная часть американской печати не прекращала своей антисоветской и профашистской пропаганды все годы войны. Недаром гитлеровцы перепечатывали из этих газет статьи и сбрасывали в виде листовок на позиции союзнических войск. Так, американский 805–й танковый истребительный батальон подвергся обстрелу 105–миллиметровыми немецкими снарядами, которые содержали статьи из известного реакционного журнала «Ридерс дайджест».
Психологическая война против советского народа, героически сражавшегося все еще, по существу, один на один против военной машины гитлеровцев, ведется с максимальным размахом. Обмануть, одурачить, сыграть на предрассудках, посеять сомнение, подорвать решимость в борьбе против фашизма — цель этой ни днем ни ночью не смолкающей радио- и газетной канонады.
Опыт Геббельса позже почти целиком воспримут его преемники, иногда вплоть до буквального повторения фразеологии и лживых «доводов».
Весной 1943 года гитлеровцы еще по — прежнему не собираются расставаться со своими захватническими планами. 8 мая Геббельс записывает в дневнике: «Фюрер выразил свою непоколебимую уверенность, что рейх будет хозяином всей Европы»[312].
В месяцы после Сталинграда гитлеровская пропаганда снова пыталась убедить немцев, что летом счастье изменится, откроется новая глава в истории войны. 5 июля 1943 года германское командование начинает наступление на Курской дуге, Министерство пропаганды бьет во все фанфары. Но на этот раз совсем недолго: чуть ли не через сутки получен приказ отрицать самый факт начала крупного немецкого наступления. Ведь так‑то лучше, чем признать его провал, что немцам удалось ценой огромных потерь вклиниться в советскую оборону только на 15–30 километров. Уже через неделю, 12 июля, нанеся врагу огромные потери в оборонительных боях, советские войска перешли в контрнаступление, происходившее нарастающими темпами. В первой половине августа были очищены от гитлеровцев Орел и Белгород. Через две недели Советская Армия освободила Харьков. Это произошло 23 августа 1943 года, а 29 августа Геббельс опубликовал статью о «Невозместимости свободы». Да, именно так вдохновитель лагерей уничтожения, адвокат разбойничьих войн, апологет самого кровавого террора, который только знала история, идеолог расизма и обращения в рабство всего человечества, вдруг заговорил о «свободе». Что же, он был не первый и не последний в бесконечном ряду реакционеров, спекулирующих понятием «свобода» для защиты феодальной, клерикальной, колониальной, капиталистической, монархической или фашистской неволи. Когда говорят о фашистской пропаганде, к сожалению, нередко не замечают, какое место в этой демагогии, прикрывавшей планы и политику нацистских каннибалов, занимали разглагольствования об отстаивании «свободы» — «свободы» всех немцев, Германии, даже всей Европы и всего мира (чего уж тут скромничать — доктор Геббельс был всегда предельно щедрым в этом отношении!). Конечно, эти декларации по — разному редактировались в годы легких внешнеполитических успехов и побед гитлеровской Германии и во время быстро надвигавшегося краха под ударами советских войск. Однако подобные тирады в большей или меньшей мере неизменно присутствовали в продукции, изготовляемой нацистским министерством пропаганды. Геббельс здесь непосредственно принял эстафету от таких своих предшественников, как Нортклифф или Херст, и цепко держал ее до того апрельского дня 1945 года, когда он вслед за Гитлером покончил самоубийством, чтобы избежать суда за свои неисчислимые преступления перед народами и в том числе перед немецким народом, который он обманывал и развращал на протяжении стольких лет.