- Белугу, килограммов на восемьдесят, - встревает в разговор Надюха и глупо хохотнула.
- Да, подстрелила, - без воодушевления подтверждает Катерина, - да вот, только, отняли её у нас.
- Происки Вилена Ждановича? - догадываюсь я.
- Именно, так и было, - кривится как от зубной боли тесть. - Наставили пистолет и отобрали.
- Этот? - повертел я оружием.
- ПК "Гюрза", да, такой у них был. А... как он у тебя оказался?
- С Семёном отобрали, - я, не собираясь пояснять, как конкретно им завладели.
- Ясно, - жуёт губы тесть и видно, ничего ему не ясно.
- Отец, - обращаюсь я к тестю, необходимо мужчин на охрану определить. Не ровен час, незваные гости пожалуют.
- Правильно думаешь. Давай пистолет. В эту ночь я охраняю и людей подберу, - сурово хмурит брови капитан первого ранга в отставке. - Но, сначала необходимо освежевать тушу и под дымом развесить.
- Я тебе пойду, хрен старый, - возмущается тёща.
- Успокойся, - мягко, но твёрдо говорит тесть, и жена сразу сникает. Она давно изучила его непреклонный характер.
- Пить хочу, умираю, - я облизываю пересохшие губы.
Ладушка берёт за руку: - Пойдём, любимый, к костру, попьёшь, покушаешь.
- А, что там коптится?
- Рыбаки рыбки понатаскали. Конечно, на всю ораву мало. Просто здорово, сколько теперь мяса!
Присаживаюсь к уютному костру, меня окружает семья. Испил ледяной родниковой воды, принялся закусывать и расспрашиваю о событиях, произошедших за день.
- А к нам Мессия приходил. Спаситель рода человеческого, - неожиданно брякнула Надюха.
- Кто? - чуть не давлюсь я.
- Мессия, рода человеческого, спаситель, - повторяет она, - Василий Христос!
- Кто? - я точно давлюсь, жена бьёт кулаком по спине.
- Да, был тут такой, - говорит Лада, - утверждает, ниспослан самим Господом богом.
- Дела? Христос. Допустим, Христос - это звание, но Вася Христос - это круто! И, что он проповедовал.
- Заповеди, - гордо произносит Надюха.
- Да, ты, что! - Хлопаю по коленям. - Давай, процитируй, - прошу я.
Она надувается от гордости: - Первая заповедь такая: "Самый смертный грех - жадность человеческая. Поделись РАБ мой со мной и будет тебе прощение". Вторая: "Не бей меня РАБ мой, не то гореть тебе в Геенне огненной". Третья: "Почитай РАБ мой меня больше, чем родителей своих и снизойдёт тогда от меня на тебя благодать". Четвёртая...
- Послушай, Надежда, - резко перебиваю я её, - ты, что всерьёз думаешь, что он Мессия?
Она окидывает меня презрительным взглядом: - Человек без веры пропадёт. А, этот, такой ладненький, так на меня смотрел. Я ему все пирожки отдала.
- Игнат в морду не двинул?
- Не кощунствуй, он Мессия!
- Спасать тебя надо, Надежда.
- Василий Христос спасёт. Он всех своих рабов спасёт. Так он сказал, - торжественно закатывает она глаза.
Иришка и Стасик хихикают: - Вася Христос сожрал все пирожки, выпил полбутылки водки и под гитару спел такую пошлятину, что уши завернулись в трубочку.
- Вам не понять, - горестно возводит очи Надежда.
- А, где он сейчас? - давясь от смеха, спрашиваю я.
- Других пошёл спасать, на берегу много заблудших. У него и апостолы появились.
- Ну, да, пожрать на дармовщинку всегда найдутся, - соглашаюсь я, - всё ясно, Надежда, пусть Игнат с тобой разбирается. А, что ещё в мире интересного произошло?
- Коптильню запустили, это ты знаешь, - Егор придвинулся ко мне поближе, - бассейны для воды полностью доделали. Место будущего дома подготовили. Новую площадку начали расчищать. К нам ещё несколько человек прибыло: женщина с сыном и дочерью, её муж ушёл на разведку. Люди, говорят, видели, его медведь загрыз. До сих пор она в шоке. И, парень с девушкой, вроде нормальные ребята. Вот и все новости. Да, вот ещё, дети на пляже дохлого монстра нашли, мы жилы срезали, может для тетивы лука подойдёт?
- Здорово, а я ломал голову, из чего же выдумать тетиву. Тис для луков мы принесли.
- Поэтому и говорю.
- Завтра луки делать будем, - радость наполняет сердце, мы переходим на новый уровень. Пистолет не в счет, патроны закончатся, и его смело можно выбрасывать.
Тихий вечер окутывает нас, звёзды как жемчуг сияют на небе, луна чуть показала себя из-за горизонта, цикады так знакомо цвыркают в ближайших кустах, мирно потрескивает костёр, внизу перекатывается волнами тёмное море, ночесветки вдали пытаются составить конкуренцию высокомерным звёздам - всё это вызывает спокойствие и уверенность, мы дома, это наш мир, мы его поймём и полюбим.
Тесть подходит с кусками мяса, подвешивает над костром: - Сердце и печень, охотникам, остальное, поделите между собой.
- Лучше малышне, - улыбаюсь я. - Им необходимо хорошо питаться.
- Конечно, я так и хотел сказать, - слегка смущается он. - Никита, оленёнок коптится, мы заступаем на пост, людей, по вахтам определил.
- Спасибо, Анатолий Борисович, - помощь тестя очень кстати, за этот день я буквально из сил выбился, а ещё нужно к Гене зайти, Катерина говорит, он спит, температуры нет и боли сильно не тревожат, но проведать необходимо. Посидев совсем недолго в окружении своей семьи я, заглядываю в палатку к раненому. С Геной сидит Катерина и их дети. Мужчина не спит, увидев меня, он даже пытается привстать.
- Лежи, - останавливаю его, - прыткий какой. Вижу, дело идёт на поправку. Боли сильные?
- Утром на стены хотелось лезть, в глазах периодически темнело, вообще ничего не видел.
- Плохо, очень плохо, - ты был на гране болевого шока. А сейчас как?
- Ничего не болит, только чувствую, швы тянут кожу и как немота, какая-та. У меня так горела рука, я не выдержал и водой стал поливать повязку.
- Что? Как водой? Это инфекция! - кричу я. - Что за самодеятельность. Ты понимаешь, что натворил?
- Но у меня боль вообще прошла, - от моих слов опешил и испугался Геннадий.
- Катерина, уведи детей и вызови Семёна! - Она испуганная выскочила из палатки.
Семён примчался сразу, Катерину просим держать фонарик, а сами принялись снимать, насквозь промокшую повязку. Когда её, наконец, удалили, я ожидал увидеть всё, что угодно, но не это - на лицо явный прогресс. Опухоль почти исчезла, швы стянулись.
- Что скажешь? - потрясённо спрашиваю я.
- Предполагаю, вода целебная, причём, обладает мощной силой.
- Допускаю. Что будем делать? Антибиотик нужно вкалывать?
- Может, пустим по естественному процессу.
- Яснее.
- Пускай водой обрабатывают.
- Я, вообще, не сторонник экспериментов. Но... была, не была. Такую потрясающую скорость заживления ни разу не видел.
- Так, я всё правильно делал? - оживляется Геннадий.
- Неправильно. Тебе просто повезло. Обычно, после такой самодеятельности, в лучшем случае, ампутация, это в лучшем случае.
- Значит, повезло, - вздыхает Геннадий.
- Повезло. А кто тебе воду приносил? Я думаю, Катя до такой глупости не додумалась бы?
- Сына попросил.
- Хорошие у нас дети, - улыбаюсь я.
- Так я за водой побежала, - оживляется Катерина.
- Давай, - махнул я рукой.
Новость о целебности воды воодушевила безмерно. Снимается множество проблем. Я, когда-то слышал о неких, тайных источниках на Тибете, вода, которая, также обладала целительной силой, но сам с подобным не сталкивался, поэтому относился к таким слухам, скептически.
Наконец-то я подполз, к спальным местам и грохнулся между Яриком и Ладушкой. Они прильнули ко мне с разных сторон, и я заснул, будто в омут нырнул. Устал безмерно.
Гл.5.
Пробуждение резкое и неприятное - вскакиваю на ноги, где-то вдали трещат едва слышимые пистолетные выстрелы. Темно, костёр почти догорел, угольки задумчиво тлеют на запорошенных пеплом головешках, на горизонте появилась едва заметная серость, предвестница наступающего утра. Похоже, сейчас полчетвёртого - в лагере все спят, ночные кузнечики всё ещё мелодично трещат, убаюкивая уставших людей.
Быстро добираюсь до Аскольда, тот, единственный бодрствует. Его худощавая фигура и вздёрнутая бородка, нелепо смотрится, на фоне тяжёлого копья, воткнутого в мягкую почву между красноватых камней. Почему он не сбреет свою бородёнку, она ему совсем не идёт ... или идёт? Почему-то именно этот вопрос возникает в моей голове, когда я встретился с его пронзительно холодным взглядом.