Что ж, учитывая ювелирное искусство, с которым кое-кто, возможно, умеет сдирать шкурки… Уж не для того ли были нужны жертвы, чтобы пополнить какой-то домашний музей, похожий на склеп? Склеп а-ля профессор Пирогов в Виннице?
Тот склеп произвел неизгладимое впечатление на Дамиана. Дело в том, что знаменитый хирург Пирогов по распоряжению его вдовы был мумифицирован, причем с величайшим искусством. Работу произвел, кажется, его ученик, один из лучших патологоанатомов тогдашней России. И вот уже многие десятилетия знаменитый хирург — точнее сказать, его мумия — лежал в домашнем склепе, открытый для обозрения всех желающих посетить эту достопримечательность.
Мумия дорогого сердцу человека… Как в хичкоковском «Психозе»?
Может быть, и не «дорогого». Не обязательно. Напротив! Скажем, таксидермическая ипостась ненавистного человека. Мало ли в какую сторону крыша у заказчика преступлений поехала!
Обнаруженные в котловане трупы в таком скверном состоянии, что определенно утверждать ничего уже нельзя.
Алла Степановна открыла в спальне темные светонепроницаемые шторы. Подошла к постели.
— Доброе утро!
Плотно сложенная, рослая сиделка подхватила своими крепкими руками почти бестелесную фигурку хозяйки и понесла из спальни в ванную комнату.
Нежнейшие губки из водорослей, ампулы с обезболивающим, масло от пролежней… Тщательнейший ежедневный гигиенический обряд.
Алла Степановна выхаживала самых тяжелых больных. Обеспечивала уход самым беспомощным в физическом плане людям — мыла, вытирала, кормила, переворачивала, носила на руках…
Она видела, как сражаются за жизнь и как сдаются. Одним силу жить давала любовь и привязанность к близким, другим — любовь к себе, третьим — любовь к самой жизни, какой бы невыносимой она ни становилась.
Но вот что давало силу жить теперешней ее хозяйке? Этого Цветкова понять никак не могла.
Вот если бы можно было предположить… Если бы только можно было предположить, что и ненависть может давать силу для жизни? Точно так же, как и любовь. Скажем, очень сильная ненависть, которая питает… или хотя бы подпитывает… Как швейцарские витамины.
Впрочем, сиделка Цветкова никогда не заходила слишком далеко в своих размышлениях. И она не стала теряться в догадках. Чем бы ни подпитывалась ее нынешняя хозяйка — хоть невинными младенцами на завтрак! — сиделка Цветкова предпочитала не задумываться над такими темами.
— Вот и славно, вот и покушали… Теперь погуляем… — Алла Степановна перенесла патронессу в сад и усадила среди зелени маленького рая, возле ароматно и буйно цветущей ширмы из лиан.
Филонов уже собирался покидать «свой скромный офис.
— Не задержитесь, босс?
— Что-то срочное?
— Новый видеоматериал от Цветковой, — объяснила свою поспешность Арина.
— Действительно стоящий?
— Уверяю, вас заинтересует!
Сначала на экране возникли беломраморные, словно светящиеся, лепестки Дракулы химера. Сужаясь, они становились похожими на темные паучьи лапки, переходили в тончайшие, как ворсинки, окончания. И эти тончайшие паутинные волоски, казалось, принадлежавшие уже не растению, вздрагивали, как живые. Казалось, они чувствовали, слышали, осязали…
Потом Филонов увидел человека.
Детектив сразу узнал этот бычий затылок.
По съемкам, произведенным людьми Захарова, Филонов уже знал, как выглядят члены «боевой тройки». Правда, сейчас на пленке присутствовал лишь один из троицы. Однако на этих кадрах громила Каретников словно съежился, зримо уменьшился в размерах. Словно сжался от страха и почтения.
— Накажем грехи! Похоть, алчность, чревоугодие, ложь… — услышал детектив шелестящий металлический голос.
При звуках ужасного голоса голова Каретникова склонилась еще ниже.
Это явно было общение властительницы и раба. Возможно, именно так в Эквадоре индейские жрецы поклоняются своим божествам. Падают ниц, приносят жертвы. Казалось, и безжалостный киллер вот-вот опустится на колени перед беломраморной хищной орхидеей, словно подчинившей себе этого быка.
Вот только цветок тут ни при чем.
Каретникова подчинял себе голос.
Именно так — только голос! — и являлась всегда высшая сила перед павшими ниц идолопоклонниками.
— Значит, киллеры работают на Таирову. Полученные доказательства неопровержимы.
— Но зачем, босс?