Руки у Фойзона связаны за спиной. Чань подобрал второй нож – в плаще в ножнах были еще два ножа – и приставил лезвие к его горлу.
– Он нам пригодится? – спросил Фелпс.
Чань поднял руку, призывая к молчанию, а затем показал на дверь. По его кивку доктор широко распахнул дверь. Кардинал стоял в проеме, а перед ним как щит – Фойзон.
Взведенные курки пистолетов защелкали как множество сверчков – не менее десяти человек прятались за столами и мертвенно-бледными трупами, лежавшими на них.
– Если вы вмешаетесь, он умрет.
– Только троньте его – и мы сделаем из вас решето, – ответил мужчина, находившийся справа в зеленом мундире Ксонка с тремя полосками на рукаве. Его револьвер нацелился прямо в ухо кардиналу.
– Тогда мы поняли друг друга, – сказал Чань. – Мне очень хочется убить этого человека, но, если вы дадите пройти, я передумаю.
Наступил критический момент. Если у них был приказ предотвратить побег любой ценой, должны полететь пули. Чань не верил, что у них была какая-либо свобода действия. Фойзон управлял ими такой же железной рукой, как Вандаарифф управлял самим Фойзоном. Кардинал прижал лезвие к смуглому горлу пленника там, где проходила вена. Сержант опустил пистолет и рявкнул на остальных. Они расступились.
Чань посмотрел на Свенсона. У него не было никакого представления о том, куда следует идти, но казалось очень важным, чтобы враги не догадались об этом. Доктор повернулся к мисс Темпл. Она с трудом сглотнула слюну и хрипло сказала:
– Следуйте за мной. В тоннели.
Чань сохранял бесстрастное выражение лица, но удивлялся размерам завода: печи, бункеры, мостки, монтажные столы, литейные формы для снарядов, охлаждающие бассейны. Они пятились назад, а Фойзон прикрывал их от солдат, стволы карабинов которых неотступно следили за каждым их шагом.
Он ничего не говорил, но внимательно глядел на сержанта.
– Этот ваш плащ уж точно недешевый, – прошептал Чань. – Я не думаю, что шелк достаточно ноский для своей цены.
– Шелк удивительно теплый, – заметил доктор Свенсон. – А на севере Китая бывает холодно.
Чань не обратил внимания на его слова, наблюдая за сержантом, находившимся не более чем в десяти шагах, и прошептал в ухо Фойзона:
– Хотел бы я знать, что скажет твой хозяин.
– Ничего не изменилось, – ответил Фойзон. – Три дня. Вы его фирменный продукт.
Мисс Темпл не дала ему возможности ответить, резко потребовав:
– Нам нужен ключ.
Стальная решетка перегораживала тоннель. Повинуясь кивку Фойзона, сержант вышел вперед и отпер ворота. Доктор Свенсон предостерегающе поднял руку:
– Вы не пойдете.
Фойзон снова кивнул, и сержант отдал ключи. Они проскользнули за решетку, и, пока Фелпс запирал ее, Чань крикнул солдатам:
– Мы отойдем подальше и отпустим его невредимым.
Сержант открыл рот, собираясь протестовать, но Фойзон отрицательно покачал головой.
Чань продолжал пятиться, пока не померк свет, и они уже больше не видели солдат. Тогда кардинал ударил Фойзона по почкам и заставил встать на колени.
– Что вы делаете? – прошептал Свенсон.
Чань приставил нож к горлу тюремщика.
– А как вы думаете?
– Вы дали слово…
– Это человек убьет нас всех. Не будьте дураком.
– Если его люди обнаружат его мертвым, – сдавленным голосом произнес Свенсон, – они уж точно поймают и убьют нас!
– Они уже охотятся на нас. А без своего предводителя они будут это делать хуже.
– Но вы ведь дали слово! – прошептал с ужасом Фелпс.
Чань уперся коленом в спину Фойзона и толкнул так, что тот упал лицом в грязь.
– Вы не знаете, какое зло он мне причинил.
– Не знаем, – сказал Фелпс, – но нельзя убить беззащитного.
– Он беззащитен, потому что мы одолели его. Не будьте дураком.
– Мы все дали слово, как и вы, – сказал Свенсон. – Понимаю ваш порыв…
– Это благоразумие, вот и всё.
– Что, в конце концов, происходит? – спросила мисс Темпл. Она стояла в стороне от остальных, опираясь спиной о стену.
– Фойзон должен умереть, – сказал Чань.
– Ни в коем случае, – парировал Фелпс.
Свенсон наклонился к женщине.
– Селеста, вы хорошо себя чувствуете?
– Конечно. Разве мы не обещали, что отпустим его живым?
Чань зарычал от досады, потом нетерпеливо протянул руку Фелпсу.
– Дайте мне ваш чертов платок.
Затолкав кляп в рот Фойзона, кардинал связал ему ноги, стараясь как можно крепче затянуть узлы.
– Не думайте, что это милосердие, – прошептал он. – Если я вас еще раз увижу – убью.