– Это вполне возможно.
Свенсон кивнул и затянулся так глубоко, что Чань почувствовал запах горящей бумаги. Кардинал вздохнул, сочувствуя своему другу.
– Я не знал об Элоизе. Искренне вам соболезную.
– Мы не сберегли ее.
Чань сказал тихо:
– Она тоже себя не берегла.
– Но ведь это именно тот случай, когда нам должны помочь друзья?
Повисла пауза, слышался только стук вагонных колес.
– У меня обычно нет друзей.
Свенсон пожал плечами.
– Нет и у меня. Возможно, из-за этого мы терпим неудачи.
– Доктор, та женщина…
– Розамонда?
– Графиня. Я обещаю. Она за все заплатит.
– Это входит и в мои планы. – Свенсон бросил окурок и растоптал его каблуком.
Возвращаясь, они встретили мисс Темпл в коридоре: очевидно, она искала их.
– Что-то не так? – спросил Свенсон.
– Все в порядке, – сказала она. – Я не хотела бы выказать неуважение мистеру Фелпсу и его иностранному агенту, но думаю, что мы трое должны держаться вместе. Возможно, нам следует что-то рассказать друг другу. Не правда ли?
Чань заметил, что Каншер наблюдает за ними из дальнего конца вагона. Поняв, что на него обратили внимание, он скрылся.
– Что рассказать? – спросил Свенсон.
– Не знаю, – ответила Селеста. – Но так много всего произошло, а мы не обсудили ничего.
– Мы никогда ничего не обсуждали, – сказал Чань.
– Нет, обсуждали! В «Бонифации», в Харшморте, на дирижабле – и тогда, в Парчфелдте.
Она посмотрела в его глаза, нервно сглотнула и замолчала. Свенсон взял мисс Темпл за руку и показал на дверь ближайшего купе, которое оказалось свободным.
Селеста села на среднее из трех мест на одной из сторон купе, предоставив Чаню выбор сесть рядом или напротив. Он устроился напротив нее у окна. Теперь выбор был за Свенсоном. Он сел на стороне Чаня так, что между ними осталось свободное место. Мисс Темпл по очереди поглядела на каждого – на ее лице появился румянец.
Она глубоко вдохнула, вроде бы собираясь продолжать разговор, но потом выдохнула и ссутулилась. Свенсон достал серебряный портсигар.
– Вы ведь только что курили? – спросил Чань язвительно.
– Это помогает мне думать. – Свенсон захлопнул портсигар, три раза постучал по нему сигаретой, но не стал зажигать. Он прочистил горло и обратился к мисс Темпл как-то суховато и напряженно:
– В самом деле, прошло много времени с тех пор, как мы трое были вместе. Все эти дни с Сорджем и Линой… Но, честно говоря, вы ведь не были с нами тогда, не правда ли, Селеста?
– Вы оба покинули меня!
Чань закатил глаза.
– О, я знаю, что у вас были причины, – добавила она с таким нетерпением, что кардинал даже улыбнулся. Она заметила улыбку и продолжила с язвительностью, обычно приберегаемой для нерадивых служанок:
– Я уже говорила об этом доктору, а теперь и вы поймите, что я последние пять недель считала, что вас обоих убили из-за моей глупости. Это был ужасный груз.
– Раз мы живы, я уверен, что вы его можете сбросить с себя. Вы хотели бы расторгнуть наш маленький договор, чтобы каждый направился своим путем? Дело в этом?
– Своим путем? – Она сверкнула глазами. – Прямо сейчас? Куда? Мы все слышали, что сказала седовласая гадина – будто вы собственность того ревнивого человека. И вы сможете просто уйти? Или у доктора получится просто скрыться после того, что случилось с Элоизой? А у меня? Это вы так обо мне думаете?
Свенсон прочистил горло.
– Селеста…
– Наше соглашение остается в силе. До смерти графини. До смерти графа, в каком бы теле он ни находился. После всего, что произошло, я вынуждена стоять на своем.
В ее последних словах был оттенок театральности, и мужчины незаметно переглянулись. Мисс Темпл гневно выпалила:
– Элоиза стала трупом, потому что мы не были достаточно сильны. Мы тоже гнили бы в могиле, нам просто неоднократно повезло Я не хочу, чтобы над нами снова нависла угроза. Кто еще сделает за нас нашу работу? Кто еще их остановит?
Она откинулась назад и, подняв глаза к потолку, воскликнула:
– О, это не то, что я хотела сказать.
Даже если бы Свенсон не взглянул на него многозначительно, Чань догадался бы, что следует промолчать. Доктор мягко заметил.
– Мы все напуганы…
– Страх – это отвратительно, – прошептала мисс Темпл. – Ему нечего противопоставить, кроме злости, а я так устала злиться.
Она опустила глаза и посмотрела на свои руки, ее лицо раскраснелось, а в глазах пылал гнев.
– Я уверена, что вам легко смеяться надо мной.