— Вы чего, скорую вызвали? — слова сорвались с губ быстрее, чем я успела подумать. И присутствующие взорвались громким смехом, а я лишь нервно хихикнула, глядя на воцарившуюся здесь идиллию. Но, пройдя пару неуверенных шагов вперед, я потянулась рукой к шее Лебедева, а тот практически сгреб меня к себе своей широченной ручищей, чтобы, наконец-то, спустя столько времени, поцеловать.
Все вокруг стихло. Или это вопящее внутри меня счастье так заглушило все звуки, что кроме трепета от прикосновений Дмитрия Николаевича я больше ничего не воспринимала. Он был так нежен, так искренен… Прервав поцелуй, он медленно провел рукой по моим волосам, глядя в мне в глаза, а потом…
— Ну, вы, блин, даете! — раздался возмущенный голос Стеглова.
========== Глава 24. О призраках прошлого и неожиданных знакомствах. ==========
Серега звучно поставил свой недопитый бокал на стол и для подтверждения своих слов всплеснул руками. Но при этом, сложно было не заметить его легкую лукавую улыбку. Машка выглядела так, будто она вот-вот прослезится. Даже Оксана Юрьевна с Мишей, которых я не заметила с самого начала, как-то очень загадочно, но все-таки улыбались нам, так что я ни на секунду не пожалела о своем порыве. Хотя, я ж сегодня именинница! Что хочу — то и делаю! Только вот Леша, думаю, не был в восторге от происходящего. Когда я скользнула по нему взглядом, он тяжело вздохнул, скрестил руки на груди и тихо, но не достаточно, чтобы я не услышала, проговорил, обращаясь к Маше:
— Я уже жалею, что согласился.
— Все, да, восемнадцать исполнилось — пошел разврат? — Серега снова взял бокал и сделал из него смачный глоток. — Давай, Димон, зови цыган с медведями! Будем здесь пить-гулять!
— Ладно, пошли на кухню, а то если Стеглов закусывать не начнет, то точно скорую вызывать придется, — пропела Оксана Юрьевна и, сняв со своего плечика Мишину руку, крепко зажала ее в своей ладони и первая отправилась на Лешину кухню. И когда все прошли за ней, мы с Дмитрием Николаевичем остались в коридоре одни.
Если в школе я себя чувствовала жадной до его прикосновений, то сейчас мне хотелось забыть, кто я такая, хотелось, чтобы он не выпускал меня из рук и просто наслаждаться моментом, не думая больше ни о чем. Я не могла надышаться им.
Дмитрий Николаевич хотел что-то сказать, нарушив нашу тишину, но я его перебила, прошептав:
— Молчи.
Он тяжело выдохнул так и не произнесенные слова, к моему удивлению послушавшись меня, а потом просто смотрел на меня. Долго, внимательно, будто запоминая каждую мелочь.
— На кухню! А то мы с Алексеем нервничаем! — раздался Серегин голос, и Дмитрий Николаевич, не сумев скрыть улыбки, крепко обнял меня, прежде чем мы присоединились к остальным.
Признаться честно, лучшего дня рождения я и пожелать не могла. Маша с Лешей позаботились о том, чтобы мой оголодавший желудок мирно помалкивал, не тревожа никого «китовыми» песнями, а присутствующие сумели создать такую теплую и дружественную атмосферу, что я периодически задавалась вопросом, неужели я действительно заслужила таких людей вокруг? Все собравшиеся были мне непомерно дороги, даже Миша, которого я в основном видела только на станции, и то, крепко спящим на стуле, все равно вызывал столько симпатии и совершенно искренней радости, что даже хотелось его обнять и потрепать по волосам. Благо, я решила ограничиться горячим чаем и была слишком трезва, чтобы позволять себе подобные вольности.
— Серег, а жена твоя где? — негромко спросила я, боясь перебить Лешу, увлеченно обсуждающего средство анестезии для животных с Мишей и Оксаной Юрьевной.
— Настя к Асе поехала, передавала тебе свои поздравления и очень извинялась, что не сможет приехать сегодня, — объяснил Стеглов. — Она ее в город повезет с Юлей. Аська хотела «на брате» доехать, но у нас завал с дежурствами. А так, девчонки сегодня потусят немного, а послезавтра к Димке приедут.
— То есть, дежурства у вас сегодня нет? — на всякий случай уточнила я.
— Нет конечно! Стал бы я тут вискарь распивать?! — хохотнул Серега, а я укоризненно глянула на Дмитрия Николаевича, стоящего от меня в другом конце кухни и явно услышавшего наш разговор, потому что он обезоруживающе развел руками, как бы спрашивая, что еще ему надо было сказать?!
Да, мама-то уверена, что предмет моих обожаний на смене, и я никак не смогу с ним встретиться, а потому можно и на ночевку отпустить. Хитро, умно. Но мы хитрее.
— А Пятачок? — продолжила я расспрашивать Серегу, но неожиданно в квартире раздался звонок в дверь. Стеглов улыбнулся, показав свои обаятельные ямочки, и, поднявшись со стула, направился за Лешей в прихожую, на ходу отвечая мне:
— А вот и Пяточок!
Водитель, похоже, чувствовал себя немного смущенным, что в целом выглядело довольно забавно при его внешности. Он честно признался, что совершенно не представляет, что любят пить дети, виски или коньяк, а потому взял и то, и другое.
Уже давно перевалило за полночь. Вся наша компания наслаждалась общением, делясь друг с другом самыми интересными и забавными случаями с работы и просто из жизни. Мне даже думать не хотелось, что этот неожиданный сюрприз все-таки должен подойти к своему завершению, и завтра мне предстоит отправиться с мамой на какое-то очередное мероприятие. Где, я почти уверена, придется снова притворяться, изображать на лице крайнюю заинтересованность…
— Ну, что, Маринка, скучаешь? — Оксана Юрьевна меня немного испугала своим неожиданным вопросом. Я невольно дернулась, потому что думала, что нахожусь на кухне одна, ведь все вышли покурить или просто подышать свежим воздухом. А я решила остаться, глядя на нашу дружную компанию в окно.
— Ой, я вас не заметила, — я смущенно улыбнулась. — А я думала, вы тоже ушли курить.
— Бросила, — ответила блондинка и села напротив меня, лукаво разглядывая мое лицо. — Ну, что скажешь? Что-нибудь изменилось?
— Что? — не поняла я.
— С совершеннолетием что-нибудь изменилось? Чувствуешь, что перешла какой-то рубеж?
— Да… нет, наверное, — протянула я, задумавшись, а действительно, изменилось ли хоть что-то? Мы зачастую не скупимся на громкие слова, что «вот стукнет мне восемнадцать, и тогда-то я»… Но на деле же оказывается, что для того, чтобы совершить что-то глобальное, надо дорасти до этого внутренне, а не довольствоваться лишь цифрой в паспорте.
— Теперь можно все то же самое, только ответственность за тебя будет нести не мама с папой, а ты сама, — улыбнулась Оксана Юрьевна, а я призадумалась. Вот, что изменилось. Пока такая не ощутимая и не осознанная до конца, эта самая ответственность. — Знаешь, я впервые вижу его таким счастливым, — вдруг серьезно сказала Оксана Юрьевна. — Он у нас до жути колючий. Всегда таким был, а уж после развода…
Я не знала, что на это ответить. Я еще тогда, со времен нашего с химиком разговора о личной жизни, решила, что не стану расспрашивать его о бывшей жене, но когда информация сама летит тебе в уши? Ну не затыкать же мне их, правда?
— Он тебе не рассказывал, что случилось после того, как они разошлись с женой?
— Нет, — честно ответила я, боясь, что возможно, мне и не стоит этого знать. Но как же перебороть свое любопытство, когда речь идет о Дмитрии Николаевиче?
— Дима был превосходным студентом на своем курсе, — начала рассказывать Оксана Юрьевна, подперев острый подбородок рукой и вглядываясь куда-то вдаль, словно вспоминая юного Дмитрия Николаевича. — Лучший, подающий огромные надежды. Он блестяще окончил университет, выучившись на генетика.
Мои брови невольно взметнулись вверх. Что? Генетика? Но почему тогда он разъезжает на скорой? О том, что химик — счастливый обладатель острого ума не сложно было догадаться, но о том, что он работает, мягко говоря, не по специальности, я никогда не задумывалась.
— Ему пророчили шикарное будущее! Ученые степени! — Оксана Юрьевна взглянула на меня, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Но когда он начал учиться в аспирантуре, его жена вдруг начала чудить. Устраивала скандалы, мол, тебе за докторской сидеть, а мне что, в декрете? А Дима очень хотел семью, детей…