Все найденное нами я погребаю. Завещаю открыть тайник только тогда, когда мои наследники по духу будут в состоянии овладеть великой силой неведомой жизни.
О тайнике знает только один человек. Я верю ему так же, как и Вам, а этим сказано все. С ним, с Борисом Евграфовичем Шорпачевым, я передаю это письмо и свои дневники. Попадет ли оно в ваши руки? Не знаю. Но ничего не поделаешь — другого выхода нет…
Страшно подумать о Натали. Сделайте что возможно для нее. Передайте: в последние минуты я был с ней.
Верьте, дорогой Парсет, я сделал все возможное для науки.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Иван Александрович попросил Бориса вскрыть жестяную коробку. Когда это удалось, Вудрум вынул оттуда зерна и с его помощью уложил их в тайник.
Жестянку с окаменевшей рукой легендарной Лавумы, веткой из священной рощи и кусочком метеорита Вудрум отдал Шорпачеву с просьбой передать все это в Национальный музей Паутоо в Макими.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Часть вторая
●
ПОЯВЛЕНИЕ БИОСИЛИЦИТОВ
Если человек зависит от природы, то и она зависит от него. Она его сделала, он ее переделывает.
Люди никогда не считают таинственным то, что служит им и приносит пользу, но только то, что грозит им опасностью или причиняет вред.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Глава девятая
●
Тайник Вудрума
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
И Мурзаров, и я, изучив наследие Ивана Александровича Вудрума, оценили, как огромно, увлекательно и пока недоступно найденное. Что касается Юсгора, то для него многое уже было знакомо по материалам, имевшимся на Паутоо и в Европе. Теперь всех нас интересовало главное — где находки Вудрума? Сиреневые Кристаллы, Золотая Ладья, зародыши — все это надо было разыскать, исследовать — словом, продолжить труд нашего замечательного соотечественника.
Десятки лет нас отделяли от того времени, когда Вудрум начал работу над силициевой загадкой, а проблема оставалась такой же заманчивой, таинственной и, как знать, может быть, опасной. Ведь такие проблемы не остаются без своих исследователей. Не мы, так другие в конце концов придут и откроют миру еще неизвестное сегодня. Так бывало всегда. Что касается силициевой загадки, то с нею дело обстояло особенно сложно. Были все основания считать, что нас могут опередить, и вовсе не хотелось, чтобы кто-то другой выпустил духа из бутылки. Рассчитывали ли мы на свое проворство в этой соблазнительной и вместе с тем рискованной операции, считали ли себя способными совладать с этим духом и заставить его трудиться именно на нас? Разумеется. Во всяком случае нам хотелось надеяться.
Собранные материалы об экспедиции Вудрума вызвали горячую заинтересованность самых различных ученых, сделались объектом пристального изучения. Мурзаров, Юсгор и я в то время были «ударной группой». «Ударять» приходилось главным образом по неверующим, но очень нужным для осуществления наших намерений людям. Однако все это было весьма и весьма затруднительным. Да, рука окаменевшей Лавумы впечатляла, собранные нами документы вызывали самый живейший интерес, волновали, но нас спрашивали: «Ну и что же вы хотите? Каковы ваши намерения, планы?» А планы у нас были грандиозные и дерзкие. Мы хотели узнать, что представляют собой Сиреневые Кристаллы, за сотни километров ориентирующие Золотую Ладью, найти и изучить зародыши силициевой жизни. Мы хотели (но об этом еще не решались говорить на официальных совещаниях) оживить эти зародыши!
Само собой разумеется, что для этого прежде всего надо было иметь зародыши. У нас их не было. Мы собрали все материалы, касающиеся походов И. А.Вудрума. Мы знали, какие продукты запасались для экспедиции, в каком магазине и за сколько они приобретались. Но мы не знали самого главного: где завещание русского ученого, написанное в предсмертный час на острове Сеунор в июне 1914 года?