— К сожалению, кое-кто его просто не имеет.
— Бывает и так. Но знаете, не иметь своего почерка — это тоже почерк.
— Не верю. Не верю вам, вы не можете так думать. Простите, но я считаю, что это только поза. Вы же умный, энергичный, наконец, деловой человек. Ученый и политик, человек в достаточной мере независимый. Вам ведь не угрожает безработица, например. Не сойдясь с Нумом Ченснеппом, вы не останетесь без куска хлеба. Что же заставляет вас отказаться от своего почерка? Нажива? Не могу поверить.
— И правильно делаете. Если уж вы вызвали меня на откровенность, я буду откровенен. Силициевая проблема захватила меня, и теперь я уже не могу быть в стороне. Я честолюбив и не считаю это пороком. Я хочу быть в центре событий, я должен, понимаете, должен, руководить изысканиями, связанными с биосилицитами. Нажива, доходы, прибыли! Да ведь это не цель, а средство, поймите! Нельзя делать большие дела, вести научную работу крупного масштаба, не обладая средствами. Кто имеет деньги, тот имеет право распоряжаться. Таков закон.
— В метрополии. На Паутоо — я уверен в этом — будет распоряжаться народ, и только народ.
— Народ никогда ничего не решал. Всегда находились или вожаки, или погонщики народа. И те и другие, если они были достаточно сообразительны, действовали именем народа. Вся известная истории борьба — это не борьба народов, а борьба тех, кто ими управляют. Вспомните Талейрана, лучше его не скажешь: «Армия львов, предводительствуемая бараном, слабее армии баранов, предводительствуемой львом».
Асквит встал, посмотрел на часы, и я понял, что с ним мы не можем найти общий язык, увидел, как он чужд мне, моему жизнепониманию. Это было естественно. Только обидно стало, что не удалась моя дипломатическая миссия.
Уже прощаясь, Асквит сказал:
— Все дело сейчас в том, кто возьмет верх — Ченснепп или Карт. Кто окажется сильнее. В этом все дело.
— И вы бы хотели?..
— Я бы хотел быть сильнее их обоих. Вот ради чего я готов на все. На все решительно.
Асквит опять сел к столу, налил себе рюмку рому, долго вертел ее в пальцах, поставил, не дотронувшись, а потом спросил:
— Заседание в десять?
— В девять.
— Я буду. Поддержу ваше предложение и сделаю все от меня зависящее, чтобы идиотская затея с бомбежкой плазмы сорвалась. Мне это должно удаться. В Пога со мной считаются.
Я не удержался:
— А Ченснепп?
— Я это сделаю, потому что убежден… Нет, нет, не обольщайтесь, не в превосходстве вашей системы. Я убежден, что силициевая эпопея только начинается. Слишком ретивые политики спешат использовать силициевую плазму, не предвидя, как повернутся события в ближайшем будущем, не понимая толком, что такое биосилициты. О, силициты покажут себя! Людям еще предстоит многому удивляться.
— Зародыши?.. Значит, вам все же удалось?..
— О, да вы не только дерзки, но и догадливы.
— Оживили… Все же оживили… Ну что же, тогда передайте при случае мои поздравления профессору Куану Родбару. А вас, вас разрешите поздравить лично.
— Спасибо, конечно, за поздравления, только… Никто не знает, как все это обернется… До завтра. Я провел вечер с огромным удовольствием. Имшеу был действительно хорош.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
С Асквитом мне пришлось встречаться часто, мы и теперь связаны общей работой в Объединенном силицитовом институте. Я узнал о нем много, но узнать его до конца, понять его, кажется, просто немыслимо. Только что принятое решение через несколько времени может быть им перевернуто до неузнаваемости, данное слово с невероятной легкостью взято обратно, и вместе с тем почти всегда он как-то выходил сухим из воды, а нередко оказывался прав. Так было и тогда, в Макими.
Утром я постучал в номер к Асквиту, собираясь пригласить его вместе поехать на заседание комитета. В номере Асквита не оказалось. Я спустился в вестибюль к администратору, и там мне сказали, что профессор Асквит ночью выехал в Пога. Я был взбешен. Казалось, уже надо было привыкнуть к поступкам этого человека, но я не умел. Не мог себе представить, как появлюсь на заседании, что скажу членам комитета.
Уже внизу, у машины, меня нагнал служащий отеля и вручил записку от Асквита:
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
«Господин Курбатов!
Не считаю нужным терять время на заседания, памятуя, что каждое дело надо делать хорошо, если нельзя не делать вовсе.