Как мы уже не раз отмечали выше, синдикализм не является догмой или священным писанием. Наш отказ от участия в выборах продиктован не какой-то абстрактной брезгливостью или нежеланием запачкаться. Подобно бытовой гигиене, гигиена политическая имеет под собой вполне логичное обоснование. Она защищает от инфекции. Участие в выборах сколь-нибудь высокого уровня, если оно имеет своей целью реальный захват власти, требует приложения очень серьёзных усилий со стороны активистов, усилий, которые могли бы быть с куда большей отдачей истрачены на низовую работу.
Депутатские мандаты или (из области фантастики) министерские портфели получат лишь единицы. И как бы подотчётны они ни были организации, сама логика буржуазной политики неизбежно сделает из них «лидеров», вызовет в них отчуждение к рядовым активистам. Депутат, который действует в рамках парламентской борьбы, но при этом лишь передаёт дальше решения принятые в рамках прямой демократии, возможен лишь в теории. Этот сценарий не выходит за рамки гипотетических построений — сама политическая система не позволит депутату быть честным и последовательным. В сегодняшних реалиях избрание депутата со сколь-нибудь радикально-революционной программой невозможно: успешная избирательная кампания стоит немалых денег, собрать их без буржуазных спонсоров — невозможно. Если же организация обладает достаточным влиянием, чтобы собирать такие суммы за счёт краудфандинга, то, опять же, куда разумнее потратить средства на рост масштабов низовой борьбы, чем на продвижение одного парламентария, который всё равно не сможет оказать сколь-нибудь серьёзного влияния на систему. Тезис о том, что избирательная кампания повысит информационное присутствие, во многом верен. Только вот вести агитацию посредством выборов — всё равно, что топить камин деньгами. Гораздо выгоднее купить на них дров или угля. Если организация имеет достаточно денег, для того чтобы покупать эфир и рекламу на телеканалах, печатать предвыборные плакаты и листовки — это значит лишь то, что она может с куда большей пользой потратить эти средства на агитацию в ходе реальных классовых конфликтов.
«Свой» депутат безусловно может быть полезен, особенно при конфликтах с законом, но его КПД не сравним с затратами, которые придётся приложить для его избрания и возможными рисками в случае его (практически неизбежного) предательства. Хорошие контакты с прессой и дружественные юристы могут помочь организации не хуже, чем «свои» парламентарии, которые скоро перестают быть либо своими, либо парламентариями.
Нам не нужно стадо, идущее за нами, так как мы не собираемся брать власть. Нам нужны свободные, умные и ответственные люди, способные сами стать властью. Мы помогаем людям проявлять эти качества, мы помогаем им организовываться и бороться, но мы не организовываем их и не ведём на борьбу. Нам нужна не серая масса, а личности, их нельзя привлечь пропагандой. Семена разума и свободы есть в каждом человеке, мы можем лишь удобрять почву.
А зачем люди занимаются любовью? Ведь размножаться могла бы специальная прослойка производителей, в то время как остальные бы высвободили множество времени для полезной работы. Разделение труда в какой-то мере неизбежно, один и тот же человек не может знать и уметь сразу всё, более того, человек имеет право не хотеть знать и делать всё. Но если сделать это правилом и попытаться довести его до абсолюта — мы получим тоталитарную антиутопию. Есть некоторые базовые навыки, которые нужны каждому, есть занятия, которые нельзя просто так делегировать другому. Управление своей жизнью входит в их число.
Нет. Никакой элиты не существует, выделение этой прослойки (будь то элита финансовая или интеллектуальная) служит оправданию существующего положения вещей. Как говорил один мудрый человек: «Еvery man and every woman is a star» («Каждый мужчина и каждая женщина — это звезда»). Каждый человек является, одновременно, и личностью, и частью серой массы. Формирование первого и преодоление второго — это непрекращающийся процесс, в котором должны принимать участие все. Принадлежность к революционному движению не подразумевает окончания развития, напротив, она должна стать стимулом для дальнейшего самосовершенствования.