Саша третий месяц сидит за сутенерство.
Восемь месяцев был под подпиской о невыезде,
Но перед судом дал слишком маленькую взятку
И был отправлен в СИЗО,
Для острастки.
На самом деле Саша — не совсем сутенер.
Он строитель, немного подрабатывал таксистом.
Накануне чьей-то свадьбы его позвали на мальчишник.
Мальчишник проходил в сауне, с проститутками.
Саша с друзьями попал под облаву,
Всех шестерых задержали и обвинили в «принуждении к проституции».
Девушки блюли профессиональную честь
И всю вину брали на себя,
Но их показания не играли роли.
Следователь и прокурор хотели денег.
Суд затягивается, а Саша сидит в изоляторе.
На воле его ждет невеста.
От нее постоянно поступают передачи
И нежные записки.
Она уже занесла денег нужным людям
И после следующего суда Сашу снова выпустят под подписку.
У них должна получиться очень крепкая семья.
Димон сидит по 309-й,
Уже второй год под судом за хранение героина.
У него странное лицо: детское и старое одновременно.
На самом деле ему около двадцати пяти.
Однажды после чифиря Димон рассказал историю:
«Было нам лет по тринадцать.
Малые были, не ширялись еще,
Но трамадол жрали.
Как-то подваливает после уроков кореш,
И говорит, что Ксюху из параллельного класса завафлили.
Теперь она у всех сосет и дает в жопу.
Короче, мы с пацанами собрались человек десять,
Взяли водяры, пошли в подвал, отодрали ее,
Навафляли на лицо и на язык по полной.
Короче, прошла пара недель,
К маме в гости приходит подруга.
Смотрю, а это мать Ксюхи, а с ней дочка.
Я отозвал ее в сторону и говорю:
«Слышь, блядь, если какую-то посуду в доме руками тронешь,
Тебе не жить».
Сидим потом за столом, она вся трясется,
Рот боится открыть и не жрет ничего.
Потом мать зачем-то послала меня к ним домой.
Я прихожу, принес там что-то, забрал,
Вижу, а Ксюха в свою комнату зашла.
Я за ней захожу, гля, а она лежит в кровати,
Трусы приспущены и пизду лимоном натирает.
Я спрашиваю: «нахуя, дура?».
А она говорит: «чтобы девственность восстановилась,
Это все было ошибкой, я не такая на самом деле».
«Хули ты не такая», — говорю, — «сейчас переебу тебя, блядь».
А тут меня мать ее услышала и погнала из квартиры.
Потом еще моей позвонила, дома пиздец был.
Три года назад видел я ту Ксюху,
С коляской шла, дура страшная, не узнала».
История показалась нам забавной.
Особенно мы смеялись над эпизодом с лимоном.
Ведь всем понятно, что так девственность не восстановить.
У Лени из Кременчуга суровый характер,
Он несколько раз сидел по тяжким статьям,
В лагере кого-то порезал, говорит, что за дело. Завязал, вроде бы.
У него жена и четверо маленьких детей.
Они сидели в кафе с женой и кумой, общались, выпивали, но в меру.
Когда зашел бывший участковый, работающий теперь охранником.
Очень пьяный.
Стал приставать к Лениной жене.
Леонид попросил его отойти.
В первый раз вежливо, во второй раз грубо.
Участковый засмущался и вышел.
Через полчаса на улицу вышла и Ленина жена,
подышать свежим воздухом.
Участковый, карауливший возле входа, полез к ней обниматься.
Она с визгом забежала обратно в кафе.
Милиционер побежал следом.
Леня схватил первое, что попалось под руку, и ударил не глядя.
Нож для фруктов вошел под сердце и переломился у рукоятки, участковый упал.
Немного полежал, встал, вышел, позвонил по телефону и уехал на скорой.
Врач, делавший операцию, диагностировал телесные повреждения средней степени тяжести.
Через несколько дней к Леониду домой пришел наряд,
Возбудили уголовное дело по статье 115 ч.2., покушение на убийство.
Начальник райотдела, друг участкового, пообещал сгноить в тюрьме
И добить, если выйдет.
Леониду дали 11 лет.
Апелляция не прошла, он подал кассацию в Верховный Суд, так и оказался в киевском СИЗО.
Кассацию тоже отклонили, а ментовской адвокат не пришел на судебное заседание.
Леонид уехал по этапу и ждет распределения в лагерь.
Планирует бороться дальше, времени впереди много.
Леня считает, что его дело надо переквалифицировать со 115 на 123 статью,
И требует психологической экспертизы и реабилитации.
Но Леню не слушают,
Потому что у него 8 классов образования и несколько судимостей.