Дьявол угрюмо смотрел в даль, с громким шорохом крыльев оказываясь совершенно в другом месте.
Это был их домик у озера.
Пустой. Одинокий. Без неё всё было таким. Таким оно и останется. Как и всё его существование. Гавриил выбрал свой путь. Он наверняка спрятал её душу где-то у себя под одеялом, заранее зная исход событий. Видимо, его братец поэтому и никогда не приходил к ним на помощь. Он выбрал оставаться в тени, но всё равно заполучить главный приз.
Но как же он сам?
Люцифер тоже нуждался в ней.
Он посмотрел на тонкую зеркальную гладь воды, буквально пропевая строчки старой песни.
— Каждому дьяволу положен свой ангел,
И ты нашла меня на городской свалке,
Запачкав девственные крылья пылью…
========== Эпилог ==========
Это был обычный вечер. Ничем не примечательный, разве что своим спокойствием. Молодая семья в очередной раз брала выходной, чтобы побыть на свежем воздухе и насладиться барбекю. Они не хотели, чтобы малыши знали только стерильный город и материнскую лабораторию, но и уют вольной, ни от кого независимой жизни. Так что и отдыхали они не в бункере, а в загородном домике принадлежащем Мур. Больше всего им нравилось на первом этаже с небольшой террасой, вмещавшей стол и стулья.
И вот сегодня был теплый солнечный вечер, и они пригласили друзей на барбекю. Они должны были приехать через полчаса, но Дин уже разжёг костер. Пара решила провести выходные, наслаждаясь холодным пивом и запахом древесного угля. Барбекю всегда напоминают им о тех временах, когда их семьи были ещё полноценными. Энджи вынесла тарелку с салатом и скармливала Линкольну оливку, когда зазвонил домофон.
— Я отвечу, — сказала она, едва Дин положил щипцы и шпатель. — Занимайся делом.
— Может всё-таки я? Ты и так набегалась за сегодня.
— Поверь, я не умру, если схожу посмотреть кто там пришёл.
Улыбаясь, он проводил её взглядом. Стальные волосы отросли за это время и уже завязывались в хвост. Ей шло. Довольный, он глотнул пива и снова принялся за уголь.
Вернулась Энджи.
— Там не Николь с семьей, ни Блум, ни даже Мэт, — она стала протирать тарелки. — Какая-то мутная фигура. Я боюсь открывать.
У Дина отпала челюсть.
Столько месяцев прошло, а Энджи всё ещё боялась открывать незнакомцам, отвечать на незнакомые номера, ездить одна в машине и так далее. Это поначалу беспокоило его, но потом он с этим свыкся. На долю Мур выпало слишком много бед, чтобы слишком быстро снова начать доверять людям. И такая осторожность только им на пользу. Тем более, что малыши требовали всё её внимание, лишь иногда спокойно себе играясь с пушистым Линкольном.
— Что такое? — встревоженно спросила Энджи.
— Он или она не представились?
— Да нет. Я не стала отвечать, только увидев в жару плащ и капюшон с солнцезащитными очками наперевес. Надеюсь, этот кто-то просто уйдёт. Слушай, ты в порядке? Выглядишь так, будто привидение увидел.
— Забавное сравнение, — усмехнулся он.
У Энджи вытянулось лицо, когда Дин сказал, что ничего хорошего им наверняка ожидать от этого визита не стоит. И что скорее бы приехали копы.
— Извини. Думал, шутка хорошая. Бог его знает, что этот кто-то хочет. И как оно нас нашло?
Энджи ненадолго замолчала, затем вздохнула: что тут поделаешь?
— Ладно. Уверена, это какой-то подобный тебе шутник. А я уже распереживалась.
Но звонок в дверь повторился. Мур, вернее теперь Винчестер, растерялась. Она улыбнулась, наклонилась и поцеловала мужа.
— Проверишь? Если это твоя очередная чиканутая подруга, можешь пригласить её остаться на ужин.
— Вот спасибо, — сказал он, поцеловал Энджи и пошел внутрь.
Дин не был слишком зол, что кто-то пришёл портить им выходной. После рождения малышей их жизни стали словно… с подстеленной повсюду подушкой. Ему нравилось, что он может вот хоть каплю побеспокоится. Но и отрицать не хотелось, что ему было любопытно, хотя он и с тревогой ожидал, кто же предстанет перед ним лицом к лицу. Он ведь тоже стал запуганным после смерти Мелани. Когда она погибла, жизнь разделилась на до и после. Ведь умерла его сестренка.
И ещё пару важных для него «людей» ушли на тот свет.
Однако он даже не знал, кого в этом обвинить. Все, кто мог бы быть наказать — уже мертвы. Разве что достать их с того света…
Он сделал глубокий вдох и открыл дверь.
В пролете стояла полностью окутанная в плащ женщина. Как вдруг при виде Дина, она мгновенно сбросила его вниз, к своим ногам. Она была стройной и загорелой. На лице — темные солнечные очки. Но ни они, ни свободное платье не по размеру не могли скрыть сногсшибательной красоты.
— П-привет, — улыбнулся охотник, стараясь скрыть конфуз.
Что-то в ней было до боли знакомо. Он пытался найти в ней схожесть со всеми знакомыми женщинами, но не мог. И тут Дин почувствовал запах вишневого пирога, и улыбка застыла у него на лице.
— Привет, братец, — сказала Мелани Винчестер.
Все вдруг стало как при замедленной съемке. Не было времени подумать, что всё же не все погибли в том пожаре.
Мелани достала из сумочки нож.
При виде его Дин вернулся в реальность. Она бросилась на него, и защищаться было, как всегда, слишком поздно. Он схватил лезвие, оно прорезало ладонь и пальцы до кости. Даже не успев почувствовать боль, охотник ощутил, как нож погрузился ему в живот.
В тот момент он испытывал не боль, а холод и шок. И чувство насилия. Ему это снится. Как бы не так. Он набрал в легкие воздух, чтобы закричать, но издал лишь удушливый хрип.
— Как жаль, что ты, а не она открыл эту дверь. Я хотела бы избавить мир лишь от неё, но если я оставлю тебя, то ты найдёшь меня…
Сражаясь, Дин схватился за нож, горячая липкая субстанция смазала их руки. Мелани пыталась вытащить нож, а он удержать. Не выпускал его, даже когда подкосились ноги.
Держи. Держи, или ты труп.
И Энджи тоже.
Мелани кряхтела и боролась, опустилась с ним на пол, когда он сполз по стенке. Затем разочарованно вздохнула и сдалась. Она поднялась, тяжело дыша, скривила рот.
— Он спас меня! — крикнула она, и по щекам побежали две параллельные струйки. — Погиб сам, а меня спас!
Дин пытался что-то сказать, что угодно, но не нашел слов. Лицо зависло надо ним на мгновение, сморщенное и страшное, и исчезло. Коридор был пуст, по дому эхом разносились бегущие шаги.
Взглянул на живот. Из него непристойно торчал нож. Рубашка пропиталась кровью. Он ощущал под собой лужу крови на кафельном полу. Вставай. Шевелись же. Но у него не осталось сил.
Дин слышал, как на звук голосов в дом с заднего дворика вошла Энджи. Он видел Мелани, которая плыла у него перед глазами и заряжала пистолет. Её руки дрожали, а по лицу градом катились слёзы, капая на паркет.
Мур заметила окровавленного Дина, не имея возможности видеть притаившуюся охотницу. Она до жути перепугалась, подскакивая к нему и падая на колени.
И тут раздался выстрел.
Дин смотрел, как пуля входит точно в затылок его побледневшей девушки. Она разорвала плоть, раздробила кости и вышла зацокав металлом по ступенькам. Кровь брызнула на стены, пол и искаженное ужасом лицо Дина. Медленно, словно ненастоящая, Энджи падала на бок. Она упав, будто создала вибрации, достигнувшие напрямую мозга охотника.
Он хотел крикнуть. Кричать изо всех сил. Но издал лишь хрип. Стало темно. Темно и холодно. Уже? Но ведь сейчас лето. И не было боли, по телу расползалось онемение. По соседней улочке бодро катил прицеп с мороженым. Суетившийся террасе с детьми Линкольн выбрал правильную стратегию спрятать себя и детей, только услышав выстрел. Шумела зелёная листва. Трещал костёр. Приятно и заманчиво. Он понимал, что должен попытаться встать, но не мог. Перед глазами всё плыло. Помнил он только одно: нельзя отпускать нож.
Забыл почему.
Знал лишь, что это очень важно…