По предложению того же Габера германские войска впервые применили хлор в качестве первого смертельного ОВ посредством его волнового выпуска из газовых баллонов. Этот способ в последующем получил название «газобаллонной атаки». Впервые он был опробован немцами перед атакой англо-французских войск с целью захвата выступа у города Ипр 22 апреля 1915 года. Несмотря на относительно невысокую токсичность хлора, то есть его способность вызывать поражения, результаты оказались по тому времени ошеломляющими. В составе англо-французских войск на фронте в шесть километров было поражено около 15 тысяч человек. Из них до пяти тысяч получили смертельное отравление. Фронт оказался сразу же опустошенным на глубину до восьми километров.
В первую мировую войну газобаллонные атаки неоднократно применялись как немцами, так и союзными войсками. По существу, первая газобаллонная атака послужила причиной возникновения и развития во всех воюющих странах специальной отрасли военного дела— противогазовой защиты, а позже противохимической защиты.
От применения ОВ войска воюющих сторон несли огромные потери. В отдельных операциях они доходили до 90 процентов от общего количества потерь в живой силе. Но главный результат использования отравляющих веществ в операциях первой мировой войны состоял не столько в массовых людских потерях, сколько в огромном устрашающем эффекте применения ОВ, его воздействии на психику и моральное состояние войск, сопровождавшемся в неподготовленных и необученных войсках массовой паникой, и в результате — увеличением потерь.
Исключительный тактический успех с громадными оперативными последствиями имел один лишь газометный залп из 894 газометов с использованием около восьми тонн фосгена, произведенный немцами в октябре 1917 года по итальянскому батальону на реке Изонцо у Капоретто. По описанию свидетелей, из 600 с лишним человек личного состава батальона в живых не остался ни один. Погибшие лежали с сорванными масками. Трагедия в долине Изонцо позволила германской армии прорвать всю оборону итальянцев и принудить к отходу две итальянские армии.
Общее число непосредственных жертв химического оружия в первой мировой войне составило 1,3 млн. человек. Из них 91 тысяча — со смертельным исходом. Применение химического оружия в то время стало для человечества тем, чем позже стала Хиросима. Оно вызвало негодование и возмущение, а способы ведения войны химическими средствами повсюду были признаны чудовищными, варварскими.
Между тем после первой мировой войны, в которой следом за хлором в качестве ОВ использовались многие токсичные химические вещества — иприт, люизит, фосген, дифосген, синильная кислота и другие, — в химическом оружии капиталистических государств происходили большие изменения. Быстрое развитие химической науки и химической промышленности в конце 30-х — начале 40-х годов привело к созданию нового класса отравляющих веществ нервно-паралитического действия. По уровню токсического действия они в десятки — сотни раз превысили токсичность отравляющих веществ времен первой мировой войны.
Как бы в предвидении этих результатов возникла идея о запрещении использования в войне химических веществ, способных причинить ущерб войскам и населению за счет токсического действия.
Надо сказать, что одним из первых протоколов, касающихся запрещения применения химического оружия в войне, было подписанное в Страсбурге в 1867 году франко-германское соглашение, запрещавшее применение отравленных пуль. Брюссельские декларации 1874 года и Гаагские конвенции 1899 и 1907 годов запрещали использование яда, отравленного оружия и снарядов с целью распространения удушливых или вредных газов. Но подписанные Германией и Францией и не подписанные Англией и США, Гаагские конвенции были вероломно нарушены Германией, а вслед за ней и другими странами во время первой мировой войны.
Международные переговоры по подписанию аналогичного соглашения в 1921 году закончились безрезультатно. Но уже четыре года спустя, 17 июня 1925 года, по предложению американского правительства в Женеве был составлен протокол о запрещении применения в войне удушливых, ядовитых или подобных им газов, жидкостей, отравленных материалов и бактериологических средств. С Женевским протоколом согласилось подавляющее большинство стран. Лишь четыре государства отказались ратифицировать Женевский протокол, и среди них, как это ни парадоксально, инициатор протокола— Соединенные Штаты Америки[1].
1
Незадолго до 1970 года президент Никсон объявил о решении американского правительства представить сенату «для обсуждения и получения согласия на ратификацию» Женевский протокол 1925 года, запрещающий применение на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств. В президентском заявлении содержалось также утверждение, что министерству обороны США «предложено внести предложения, касающиеся уничтожения существующих запасов бактериологического оружия». Однако вскоре после этого последовали «уточнения». Госдепартамент «разъяснил», что, по мнению Вашингтона, Женевский протокол «не запрещает» применения слезоточивых газов, дефолиантов и гербицидов, т. е. всего того варварского арсенала, который широко используется американской военщиной во Вьетнаме. Вслед за этим министр обороны Лэйрд заявил, что армии будет разрешено применять бактерии для производства биологических отравляющих веществ — токсинов.
Американская печать сообщает еще об одной придуманной в Пентагоне лазейке, которая, если ее не ликвидировать, по словам газеты «Крисчен сайенс монитор», «оставит Соединенные Штаты в том же положении, как и накануне заявления президента Никсона». Лазейка нехитрая. В своих инвентарных описях военное ведомство США решило перевести упомянутые токсины из рубрики бактериологического оружия в разряд оружия химического и вывести тем самым смертельные бактериологические яды из списка оружия, уничтожить запасы которого обещал президент. Все это вызывает серьезную тревогу американской общественности. Как свидетельствуют конгрессмен Ричард Маккарти и журналист Сеймур Херши, в 1969 году Пентагон израсходовал от 600 до 700 млн. долларов на разработку новых «серийных» образцов химического и бактериологического оружия.
Мировая общественность уделяет сейчас большое внимание позиции и шагам Соединенных Штатов в этой важной области. Лют доброй воли хотели бы верить, что заявления Белого дома не окажутся пустым звуком и что здравомыслящим американцам удастся обуздать апологетов отравленного оружия.