– Они – гуру? – спросил Кудашев своего сопровождающего, – архаты?
– Нет, это «садху», просто люди, ищущие просветления, – ответил Аджитт Биджей-Сингх. – Гуру – Учитель. Встреча с ним – большое счастье. Уличные садху никого и ничему не учат. Они замкнуты на самих себя. До других им нет дела. Садху не вступятся за обиженных, не поделятся куском хлеба с голодными. Они сами вынуждены побираться. Их потребности невелики. Многие из них йогины. Люди считают их святыми, просят благословить, помолиться за них. Я не осуждаю их. Вот, архат – это уже настоящий святой и в индуизме, и в буддизме. Архат – это достойный, заслуживающий. Смысл его жизни – разрушить законы реинкарнации – перерождения. Архат более не подлежит реинкарнации. Обладает сверхчеловеческими способностями.
Остановились у полустёртых каменных ступеней храма Кришны. С высоты на них смотрел и улыбался каменный прекрасный юноша – пастушок с флейтой у губ – Кришна. У его ног бессменным часовым обнаженный старец. Его иссохшее тело могло бы послужить экспонатом в анатомическом театре европейского университета. Его тело, лицо, руки – до подошв ног были серо-голубого цвета.
– «Разрушивший узы перерождения, живший чистой жизнью, сделавший то, что должно было сделать, после теперешней своей жизни не встретит следующую», – вещал садху.
Кудашев бросил в его чашку несколько пенни, подал милостыню. Садху не обратил на это внимания.
– О чём он? – спросил Кудашев сикха.
Аджитт Биджей-Сингх перевел. Рассказал в пояснение:
– Есть предание, что царевич Шакья Муни, обретший Просветление и ставший Буддой, помнил свои предыдущие жизни. Его три последние инкарнации известны и нам. Он был слоном. Потом родился в семье бедного крестьянина. Был дровосеком. Однажды, в засуху, встретил в джунглях умирающую от голода тигрицу с двумя малыми тигрятами. Дровосек отдал свое тело тигрице, чтобы спасти её и малышей от смерти. В своей последующей реинкарнации родился во дворце махараджи наследным принцем. Ушёл из дворца, оставив в нём свою беременную любимую жену, богатство, почёт, славу, власть для Истины. Прожил жизнь, познал Истину. Теперь мы зовём его Буддой!
Кудашев был заинтересован. В Казанском университете эта тема не изучалась.
– Почему он синий? Я и на фресках видел фигуры естественного цвета кожи и синие!
– Это пепел. Сначала пальмовое масло, потом пепел. Хорошая защита от насекомых. Ни клещи не трогают, ни комары не пристают!
– Клещи?– профессор Котович, сидевший в Кудашеве, вспомнил, что он именно за этим знанием приехал в Индию из Канады.
– Любая зараза. Тело остается чистым от паразитов. Одно плохо - пальмовое масло быстро в жару разлагается, плохо пахнет. Богатые люди пользуются миндальным маслом. Оно совсем ничем не пахнет, но стоит дорого.
Кудашев понял, что профессор Котович стоит на пороге открытия.
Аджитт Биджей-Сингх продолжил:
– Чтобы индуизм понять не разумом, а всем своим существом, надо прожить жизнь в его законах. У сикхов свой путь, путь воинов. Но напрасно думают, что сикхи кроме войны ничего не знают и не хотят знать. Сикхи не признают разделение народа на касты. У них один Бог. Есть и свои архаты, и свои гуру. В храмы сикхов может войти каждый. В Амритсаре стоит Золотой храм сикхов. Вы воин, саиб Бхарати бхэрия – Хиндустанский волк! Вам обязательно нужно побывать в этом храме. Сикхи окажут вам воинские почести!
Кудашев был растроган. Обнял Аджитт Биджея:
– Спасибо, друг! Будет на то воля Высших сил, встретимся в Золотом храме Амритсара!
В новом городе Нью-Дели зашёл в английский книжный магазин. Купил «Англо-Хинди энд Хинди-Англо Дикшенри» – словарь. Книга весом в полпуда. Это хорошо. За время обратного пути в Персию она будет изучена и запомнена! Полистал первые страницы. Только теперь узнал: Индия – на «хинди» – Бхарат! И сами индусы на «хинди» или «хинду», в понимании этого термина англичанами или персами, не говорят! Из одной оперы и само европейское название Ирана – «Персия»! В Европе оно прижилось со времён Александра Македонского. Вот только иранцы об этом понятия не имеют.
*****
Лорд Фальконер оправился от шока только на второй день плавания на «Морском соколе». Разговорился. Спросил Кудашева, что он думает о нападении душителей на ночной бивуак.