И все они, уподоблены канатоходцам из Горного Бадахшана. Удачно отработал баланс – заработал. Сорвался – ни один лекарь не поможет.
И все они связаны десятками, сотнями связей с секретной службой через членов своей семьи, через своих друзей и врагов, через слуг…
Дороже всех обходятся собственные шпионы, засланные в чужие царства. В том числе и склоненные к сотрудничеству подданные чужой страны. Трудно переоценить сведения, если они истинны, пришедшие из-за рубежа, особенно, если помогут избежать нежданного вражеского нападения, войны! Сами собой такие сведения не приходят. Большой труд и талант нужен для того, чтобы в чужой стране создать собственную шпионскую сеть. И в этой сети все те же действующие лица…
Конечно, в чужой державе тоже не спят. Враждебную сеть продавшихся соотечественников и чужестранных шпионов время от времени выявляют. Что их ждет? Зиндан, мучительные пытки, страшные казни… Бывает, используют как двойных шпионов, через которых посылают ложные известия, заманивают в собственные зинданы новых вражеских лазутчиков…
Ходов в этой игре тысячи. Правил нет. Понятий «добро», «зло», «честь», «совесть», "милосердие" - не существует.
Богатый дастархан для гостя – еще не повод раскрывать душу перед хозяином. И рыбак прикармливает рыбу в затоне прежде, чем забросить свою сеть. Дружеские объятия и братский поцелуй на прощание не помешают сдать нового «друга» в руки тайной полиции. Нож в спину, выстрел из засады на горной тропе – не аморальные преступления, а всего лишь достижение поставленной цели малыми средствами. Без эмоций, без размышлений, без переживаний и внутренних психологических конфликтов. Как на охоте.
Институты «рыцарских» взаимоотношений, сложившиеся в Европе в средние века, такие, как «преданность вассала своему сюзерену», по сей день основаны не только на этике поведения и обеспечены суровыми наказаниями за их нарушение, но на глубокой внутренней убежденности в их необходимости и незыблемости поведения каждого участника в цепи «вассал – сюзерен».
На Востоке никогда не существовало института «рыцарства» в его понимании европейцами.
В средневековой Европе существовало жесткое правило, исполнявшееся и рыцарями, присягнувшими своему монарху, и венценосцем, гарантом прав и свобод его рыцарей. Это правило гласило: «Вассал моего вассала – не мой вассал». Этот постулат и был законом, сдерживающим произвол монарха.
Даже в смертном бою истинный рыцарь не смел нанести мечом "укол", меч мог только рубить. Не смел на поединке ударить в спину, в ногу и прочее, что регламентировалось рыцарскими уставами. Рыцаря, не посрамившего своего звания, сдавшегося в плен, победитель не мог унизить, лишить личного оружия, если последний давал только слово, что не попытается бежать и не применит свой меч против победившего его собрата по положению. Рыцари, что с них взять. Расплата была понятной - жизнь против выкупа и уплаты счета на содержание плененного! Все довольны.
Почему? Очень просто: Фортуна - дама капризная. Сегодня так, завтра - всё наоборот. Превратности войны, превратности судьбы. Простое слово имело цену. Единожды солгавшему кто поверит?!
На Востоке подобные взаимоотношения в вертикали власти были исключены.
На Востоке никогда не существовало институтов «рыцарства» и «дворянства» в понимании Европы. Существовал один институт – рабство. Монарх на востоке никогда и ни чем не был ограничен в свободе распоряжения жизнями и имуществом своих подданных.
Монарх никогда и никому ничего не был должен. Ему его подданные были обязаны всем – своим имуществом, своими жизнями, жизнями членов своей семьи.
Именно из этого бесправия и беззакония всего народа, от эмиров и ханов до последнего дайханина родилась и взросла неписанная норма поведения: в сложной жизненной ситуации выбирать из двух зол меньшее. Решать любую проблему в свою пользу. Морально этических норм в таких ситуациях не существует, даже если европейцы и называют такие действия термином «предательство».
Никакие договоренности, договоры, обязательства, присяги и клятвы не способны удержать на Востоке человека от предательства. Человека, принявшего эти обязательства в прошлом, когда еще существовал для него определенный интерес к выгодам, получаемым в связи с исполнением этих обязательств. Здесь предательство неизбежно в случае, когда этот интерес иссякнет, а страх исчезнет!