– Закрыто, – сказал Дзебоев.
– Откроют, – сказал Илларион.
Вольноопределяющийся Илларион – сын владельца асхабадского винзавода Петроса Лазаревича Ованесяна, личный шофер и переводчик Адъютанта Командующего войсками Закаспийской области начальника Особого отдела политической полиции полковника Отдельного Корпуса жандармов Дзебоева Владимира Георгиевича – знал, что делал.
Оставив начальника в машине, вольноопределяющийся вышел и, обогнув дом, вошел со двора в первый подъезд, поднялся на второй этаж. Так, на площадке квартира «третья» слева – ротмистра Кудашева, посредине «четвёртая» – начальника паровозоремонтного депо Попова, справа «пятая» – купца Григория Сергеевича Черкезова, крестного отца самого Иллариона Ованесяна. Электрический звонок в дверь был, наверное, слышим на вокзальной площади. Открыли. Зашел.
– Барев тес, тётя Сона! Барев тес, папа Гриша! С Новым годом! Ба! И папа здесь, и мама… А с кем сестренок оставили?!
*****
Полковник Дзебоев недолго сидел один в машине. Мимо его «Рено» пролетел и резко затормозил шагах в пятнадцати черный «Роллс-Ройс» Асхабадского Полицейского жандармского управления Среднеазиатской железной дороги. Дзебоев успел увидеть за его рулем ротмистра Иоганна фон Кюстера – исполняющего обязанности начальника этого управления. «Роллс» задом подкатил к «Рено» поближе.
Кюстер вышел, направился к «Рено». Дзебоеву ничего не оставалось, как тоже выйти из машины.
Поздоровались.
– Стоим? Что с машиной? – спросил Кюстер. – Поедем на моей? Вам в канцелярию или к себе?
– Все нормально. Жду своего Иллариона. Он по делу отлучился.
– А я вас ищу, Владимир Георгиевич. В «Гранд-отеле» в люксе труп обнаружили. Уже опознали. Я для вас фото заказал и информационную справку подготовил. Убили в постели. Три пули в грудь через подушку из браунинга. Пули из паркета извлекли и гильзы собрали. Ствол неизвестен. Не из оружейной лавочки Дёмина. Погибший прошел в отеле регистрацию, предъявил паспорт. Ростовский акционер пароходной компании Иннокентий Реутов. А по нашей картотеке – Кеша Лом. Четыре судимости. Вымогатель. Бомбил только чужие лужайки. В Ростове не светился. Под подушкой у него так и остался невостребованным наган. Магазин полон. Ствол чистый. С места происшествия сняты тридцать два читаемых отпечатков пальцев. Самый интересный – с оконного стекла, почти полная левая ладонь. Убийца уходил через окно второго этажа во двор. Приземлился неудачно, опрокинул мусорный бак, принадлежащий ресторану. Вероятно, повредил правую ногу, по следам на позавчерашнем снегу было видно – шел, прихрамывая, быстрым шагом. Выстрелов никто не слышал. Да и пальба была в городе с час после полуночи! Держите фотографии. Это – живой Кеша, а это – уже нет.
– Спасибо, Иоганн Иоганнович, – Дзебоев спрятал фотографии, справку и дактокарту в планшет. – С Новым годом вас!
– Взаимно. С Новым годом, Владимир Георгиевич! Что с пожаром? Есть новости?
– В шесть вечера позвоню вам, Иоганн Иоганнович. Работаем.
Кюстер уехал.
От магазина «Парижскiя моды» к «Рено» спешили купцы и промышленники Ованесян и Черкезов. За ними еле поспевал вольноопределяющийся Илларион.
Дзебоев сам пошел к ним навстречу.
Магазин был открыт. Подарки для Татьяны Андреевны и Елены Сергеевны выбирали все вместе – и купцы, и покупатель. Предметы одежды и обуви французских модельеров были отвергнуты сразу по соображениям этики. Драгоценности тоже. Остановились на парфюмерии. Два разных набора духов, помады и пудры. От кутюрье Поля Пуаре духи «Розина» и «Маргарита». В коробках голубого и розового бархатного картона хрустальные флаконы и эмалевые пудреницы ручной росписи утопают в пурпурном шёлке, утканном коронами и золотыми лилиями… Очень «республиканский» стиль! Дзебоеву понравилось. Вынул бумажник.
Черкезов развел руками:
– Ваше высокоблагородие! Примите от нас подарок к Новому году!
Дзебоев ответил весьма серьезно:
– Я не пользуюсь дамской парфюмерией. И не передариваю подарки, сделанные мне лично. Так что, потрудитесь назвать истинную цену, принять от меня деньги и выдать кассовый чек.
Расплатившись и получив покупки, упакованные в пергаментную цветную бумагу, перевязанные шёлковыми ленточками, поблагодарил господ Черкезова и Ованесяна.