Пауло и его возлюбленная оказались там единственными посетителями и долго дивились тому, как природа творит чаши, черепах, верблюдов – вернее сказать, как люди способны дать имена всему на свете, хотя тот же самый верблюд девушке показался плодом граната, а юноше – апельсином. В отличие от того, что они видели в Тиауанако, эти изваяния из песчаника поддавались любому истолкованию.
Оттуда опять же автостопом добрались до ближайшего города. Подружка Пауло, зная, что уже скоро они будут дома, решила – она и в самом деле решала все – впервые за много недель остановиться в хорошем отеле, а за ужином поесть наконец мяса. Этот регион Бразилии традиционно славился своими стейками, которых они не ели с тех пор, как покинули Ла-Пас – цены везде были головокружительными.
И они зарегистрировались в настоящем отеле, вымылись, занялись сексом и потом спустились в холл, чтобы узнать у портье, где можно поесть до отвала по старой доброй бразильской системе[3].
Но покуда они ждали портье, к ним подошли двое и без всяких церемоний предложили выйти наружу. Оба держали правую руку в кармане, словно там лежало оружие, и явно хотели, чтобы это было ясно и очевидно.
– Тихо, тихо… – сказала подружка, решив, что их собираются грабить. – В номере у меня кольцо с бриллиантом.
Но их уже оторвали друг от друга и немедленно выволокли за двери отеля. На безлюдной улице стояли две машины безо всяких обозначений, и еще двое мужчин. Один наставил на них пистолет:
– Не двигаться! Не дергаться! Мы вас обыщем.
И они принялись грубо обшаривать Пауло и девушку. Она еще пыталась что-то сказать, а он от ужаса застыл как в столбняке. Он только и мог оглядеться в поисках свидетеля, который бы вызвал полицию.
– Молчи, сука! – сказал один из незнакомцев.
С Пауло и его девушки сорвали поясные сумки с паспортами и деньгами, а потом в тот же миг втолкнули обоих на задние сиденья машин.
Впереди сидел еще один человек.
– Надень на голову, – приказал он, протягивая Пауло мешок. – И сядь на пол.
Тот повиновался беспрекословно. Мозг его уже ни на что не реагировал. Машина рванула с места и сразу набрала скорость. Пауло хотел сказать, что у его родителей есть деньги и что они заплатят любой выкуп, но язык у него присох к нёбу.
Поезд начал замедлять ход, и это, вероятно, означало, что он приближается к голландской границе.
– Эй, парень, ты в порядке? – спросил аргентинец.
Пауло кивнул, подыскивая тему для разговора, чтобы, как нечистую силу, изгнать из головы тягостные мысли. Он уже больше года жил в Вила-Велью и почти научился обуздывать демонов своего рассудка, но стоило ему пусть случайно увидеть слово ПОЛИЦИЯ, как его вновь охватывала паника. Только на сей раз она сопровождалась целой историей, которую он уже не раз рассказывал приятелям, но неизменно оставался в отдалении и словно наблюдал за собой со стороны. Сегодня он впервые рассказывал ее самому себе.
– Если на границе завернут, ничего страшного, – сказал аргентинец. – Поедем в Бельгию и зайдем оттуда.
Пауло уже не хотелось разговаривать с ним – вернулась паранойя. А что, если они и впрямь перевозят тяжелые наркотики? А что, если его сочтут соучастником и засадят в тюрьму, пока он не сумеет доказать свою невиновность?
Поезд остановился. Это была еще не таможня, а маленький полустанок в пустынной местности: двое новых пассажиров вошли в вагон, пятеро – вышли. Аргентинец, видя, что Пауло к разговорам не склонен, решил оставить спутника в покое, наедине с его мыслями, но по лицу было заметно, что он явно озабочен.
– С тобой в самом деле все нормально? – спросил он еще раз.
– Я изгоняю демонов.
Аргентинец понял и больше не произнес ни слова.
Пауло знал, что здесь, в Европе, такого не бывает. Точнее, не происходит сейчас – и он неизменно недоумевал, как это люди в концлагерях покорно шли в газовые камеры, как стояли на краю братской могилы перед расстрельной командой и не сопротивлялись, видя, как падают убитые, не пытались убежать, не бросались с голыми руками на своих палачей.
Все очень просто: паника так сильна, что человек уже будто не здесь. Мозг заблокирован – нет уже ни страха, ни ужаса, а только странное подчинение тому неизбежному, что должно случиться. Эмоции исчезают, уступая место загадочному чувству нереальности, все уходит куда-то в туманную, покуда еще не исследованную учеными область. Врачи приклеивают ярлычок – «временная шизофрения, порожденная стрессом» и не заботятся о том, чтобы досконально изучить последствия явления, названного ими «аффективным уплощением».
3
Бразильская система заключается в том, что посетитель ресторана сидит за столиком, а к нему раз в пять-семь минут подходит повар – так называемый «ассадор», – с мясом на вертеле и отрезает кусочек прямо в тарелку. Трапеза кончается, когда посетитель уже не в состоянии впихнуть в себя больше ни крошки. (Прим. ред.)