– А вот и твой рыцарь, – ехидно заметил он.
– Перестань, – проворчала она. – Ты же знаешь, что я предпочла бы быть там с тобой.
«Знаю», – говорил его пристальный взгляд.
– Смелее, – тоном наставника сказал он и демонстративно сделал шаг назад. Дерен заметил это: уголки его губ чуть изогнулись, когда Кайри брала его под руку. Больше она не оборачивалась.
***
Орвис смотрел ей в спину и чувствовал, как бьется его сердце, что случалось всякий раз, когда прикасался к ней. И в то же время он понимал, что сегодня ее внимание будет приковано не к нему.
Дорога до дома заняла у него больше часа, потому что он выбрал долгий маршрут вдоль Солиама. Этого было вполне достаточно, чтобы остудить голову. Однако на пороге дома он замер. Он открыл дверь, и внезапный импульс пронесся по его телу с головы до пяток, заставив его вытянуться в струну и обострить слухи и зрение. В комнате он был не один. Когти на обеих руках высвободились, когда он увидел очертания человека, сидевшего в любимом кресле Кайри.
– Кто здесь? – он вложил угрозу в этот вопрос.
Загорелся свет, и сара увидел незваного гостя. Тот накинул на голову темный капюшон, из-под которого выбивались светлые волосы. Голубые глаза сияли льдом. Он смотрел в упор на Орвиса, который открыл от удивления рот, не веря в реальность происходящего.
Он увидел призрака.
– Тонвен? – неуверенно спросил Орвис.
Побочным эффектом лории были галлюцинации? Иначе как объяснить, что его давно умерший друг пришел в его дом? Но это точно был он: сидел так близко, что можно дотянуться рукой. Живой и невредимый.
– Здравствуй, Орвис. Будь тише, – почти ребяческим голосом поздоровался сара. – Как здоровье?
Говорить ровным и спокойным тоном, от которого кровь стынет в жилах, Орвис научился у Тонвена. Тот переживал, что не звучит как мужчина, поэтому научился умело управлять тембром, скрывая этот недостаток.
– Но… – Орвис тряхнул головой. – Ты живой?
– Как видишь, – улыбнулся Тонвен и откинул капюшон. Его лохматые волосы и чисто выбритое лицо делали его похожим на того восемнадцатилетнего мальчишку, с которым когда-то дружил Орвис.
Он зашел в дом и аккуратно закрыл за собой дверь, не поворачиваясь к гостю спиной. Призраком Тонвен не мог ему навредить, но от него живого исходила почти осязаемая темнота.
– Ты же был убит. Фархам убил тебя, – ощущая себя глупо, сказал сара.
Сколько же слез пролили они с Рэми, когда погиб Тонвен, подпитывая свою революцию яростью из-за его смерти! Орвиса захватывала радость и обида одновременно: друг был жив, но выходит, все это время водил его за нос.
– Это он тебе так сказал, – кивнул гость. – У него был приказ убить меня, но он этого не сделал. Он отпустил меня, велел убираться из города и никогда не возвращаться. Но я не уехал далеко. Скрывался в разных поселках, пока не узнал, что мой старый приятель вернулся в Рипербах.
Что-то недоброе было в облике Тонвена, и эта встреча не располагала к дружеским объятиям. Он напоминал Орвису его самого до встречи с Кайри: враждебный, лишенный надежды и теплоты взгляд человека, уверенного, что мир – это жестокое место, где выживают только одинокие хищники.
– Зачем Фархам мне соврал? – спросил Орвис.
– Он был и моим другом тоже и не смог убить меня. Вместе с тем он был вымотан, боялся за свою жизнь и хотел это остановить. Он думал, что узнав о моей смерти, ты поймешь, что твой бунт повлек за собой ужасные последствия, и сдашься. Но ты как всегда думал только о своей шкуре. Ты продолжил упорствовать, ты ведь никогда не останавливаешься, пока не станет поздно, верно?
Орвис молчал, глядя на старого приятеля, и слышал в его голосе злобу. Во что бы ни превратился Тонвен, он не желал Орвису ничего хорошего.
– Хорошо, что ты молчишь, – одобрил Тонвен. – Тебе полезно иногда послушать кого-то, кроме себя. Позже я узнал, что моя Рэми, которая бросила меня ради тебя, тоже мертва. Она всегда любила тебя больше, чем меня. Думаешь, я не замечал этого?
Вопрос повис в воздухе, его тяжесть давила на Орвиса неподъемным грузом вины. Он никогда не пересекал черту с Рэми из уважения к Тонвену, но после его смерти решил, что имеет на это право. Эгоистичный, всегда берущий все, что ему хочется, Орвис ждал недолго.
– После моей «смерти» утешали друг друга в твоей постели, да? – Тонвен улыбался и явно испытывал удовольствие, видя смущение и виноватый взгляд Орвиса, но потом добавил в голос строгость: – Но тебе было на нее наплевать, ты же думаешь только о себе. Ты не защитил ее.