Выстрел. Синяя вспышка. Вспышка молнии, чей-то крик. Кайри почти ослепла от страха, темноты и налипших на лицо мокрых волос, и стреляла наугад, не зная, попадает ли хоть в кого-то. Кто-то врезался в нее. Вместе они упали в грязь, инфосер улетел в темноту. Ящер проворно соскользнул с нее и впился в горло. Отчаянно хватая ртом воздух, девушка вцепилась ногтями ему в бока, но не могла поцарапать крепкую чешую. Рядом от боли закричал Эрик.
Кто-то рывком скинул душившего Кайри ящера, и она жадно впустила в легкие воздух. Эрик держался за плечо, пронзенное стрелой, кровь бежала из раны и растекалась по мокрой земле, смешиваясь с водой. Над ними возвышался ящер, его тело было измазано ярко-синей краской, частично размытой дождем. В руке он держал ржавый меч.
Охваченная тошнотворной паникой, Кайри поползла назад, меся руками холодную грязь, но наткнулась спиной на чьи-то ноги. Холодное острие коснулось ее мокрой шеи. Некриска потеряла себя от страха, безумно глядя на собственные ботинки.
«Я сейчас умру», – осознала она, и ее словно парализовало.
Росчек ржавого металла разрезал воздух. Небо пронзила молния, подсвечивая ящера… и приближающуюся сзади тень. Стало тихо, в толпе нападавших пробежал ропот. Дрожащая девушка подняла голову всматриваясь во тьму. И увидела его.
«Старайся выглядеть опасным. Иногда этого достаточно, чтобы враг отступил». Даже спустя годы Орвис следовал советам мастера когтя, хотя давно его превзошел. Он поднял руки, обнажил когти, выпрямил спину и задрал подбородок, чтобы казаться выше. Он оценил обстановку: два беспомощных человека, один из которых ранен. Она ничем ему не помогут. Аквангов десять – многовато для него одного. Нужно начинать с главного, обезглавить племя, деморализовать.
Вожака он нашел сразу: синяя краска примитивными узорами покрывает его чешую. Орвис тряхнул мокрыми волосами, сбрасывая челку со лба.
– Они мои, – спокойно сказал он вожаку, вкладывая угрозу в тихий голос.
– Наши, – коротко плюнул вождь. Он развернулся корпусом к чужаку и направил лезвие меча ему в грудь. – Уходи, сара. Или смерть.
Его короткий шаг вперед и выпущенные когти на обеих руках были красноречивее слов.
Когда ты хищник, выживающий в диких землях, ты не должен показывать страха, но Орвис чувствовал его в аквангах. Предки Орвиса охотились на них, как на животных, загоняли, мучили и убивали. Многовековой страх перед сара передавался им из поколения в поколение, внушал им отступать, убегать и прятаться в горах. Но Орвис был один, и это давало им надежду на победу.
– Убить! – уверенно скомандовал вождь.
Четверо разом бросились на него. Орвис пригнулся и глухо зарычал, позволяя темным звериным инстинктам управлять собой. Один ящер кинулся первым, сара уклонился от его удара молниеносным движением, ловко поднырнул ему под руку и рассек горло. Затем резко развернулся и вонзил когти в другого нападавшего, который зашел ему за спину. Двое других напали разом. Одного Орвис ударил в живот, и когда тот упал, воткнул в грудь лезвие охотничьего ножа.
Остался последний. Он видел, как его соплеменники были жестоко убиты, и замер. Орвис не нападал. Инстинкт хищника в этот раз сработал по-другому: жертва должна была побежать. Вот что происходит с теми, кто слишком долго борется за выживание. В них живут звери, которым играть интереснее, чем убивать.
– Беги, – шепнул с улыбкой сара, и ящер мгновенно послушался. Он бросился прочь, скользя на взбитой в кашу грязной земле.
Едва он сделал с десяток шагов, как Орвис уже догнал его и вонзил когти между ребер. Затем он отступил, позволяя жертве жестко рухнуть в грязь, и расправил плечи. С когтей капала кровь, адреналин кипел в крови, все чувства были обострены настолько, что ему казалось, он слышит, как сердце дикаря сделало последний удар и остановилось. Орвис тряхнул мокрыми волосами и посмотрел на вожака.
Тот вышел против него сам, обнажил желтые зубы и издал грозный боевой клич. Он крепко сжал обеими руками свой ржавый меч, и Орвис заметил, что кончик лезвия дрожит. Они шагнули друг к другу и сошлись. Сара сделал резкий выпад, совершив рывок когтистой рукой, а вождь взмахнул мечом. Промахнулись оба.
В следующем столкновении лезвие вожака задело левое плечо Орвиса, полоснув острой болью. Тот зашипел скользнул под руку врага и сделал новый выпад. Когти точно вошли между ребер, и кровь хлынула ему на руку. Тело поверженного врага начало падать на Орвиса, он одним движением выдернул руку, сорвал с запястья убитого грубый кожанный браслет и отступил. Задыхаясь от страсти боя, он, с ног до головы покрытый кровью, грязью и водой, посмотрел на остатки племени.