- Как клятва твоя? Ты ведь больному повредил?
- Да как-то мягче стала и аморфнее... А что ты предлагаешь?
- Давай подумаем. Нас видели люди. Видели, как ты в машину мою садился, как у ресторана битый час стояли. Следы машины нашей на грязи...
- Ночью снег пойдет.
- Это конечно, хорошо. Снег для нашего брата самое то. Теперь давай даму твою проанализируем. Люди видели, как она в "Мерс" садилась. В ресторане ее видели. Если Гога пропадет без остатка, то ей хана, возьмут за шерсть.
Хирург поморщился.
- А ствол этот откуда? - показал Козлов на пистолет подбородком.
Хирург рассказал.
- Значит, если его рядом с телом оставить, две банды передерутся... задумался Козлов. - Да нет... Без вопросов к нам все равно не обойдется. Вот ведь я дурак, сидел бы дома, а теперь такой геморрой на голову! Ударь его еще. Видишь, очухивается.
Хирург ударил. Затем, походив взад-вперед, подошел к Козлову-младшему и сказал:
- Я придумал, как совесть свою утихомирить...
- Причем тут твоя совесть, - поморщился Андрей.
- Понимаешь, я могу попытаться его вылечить, от его дурных наклонностей...
- От каких наклонностей?
- Он жажды насилия, от жадности, от дурных детских переживаний, сделавших его преступником...
- И как ты это сделаешь?
- Очень просто. Во-первых, нужны деньги, две, три тысячи долларов.
- У него в машине есть наверное. Сейчас посмотрю.
Через три минуты на капоте машины лежала стопка зеленых бумажек. Нервничавший Андрей, сам не зная, зачем, положил их туда и придавил замасленной гайкой, найденной там же, где и деньги.
- А зачем они? - спросил он, повернувшись к Лихоносову. - Там почти четыре тысячи.
- Сегодня отправим его на Канарские острова, - заулыбался тот, представляя лицом жаркое тропическое солнце.
- "Меня нет дома", - ваша крыша, - отреагировал Козлов-младший.
- Но для этого еще нужна дрель и сверло диаметром с карандаш.
Козлов посмотрел недоуменно прищурившись.
- Так есть у вас дрель и сверло? - повторил вопрос Лихоносов.
- Есть, у меня в машине все есть. А зачем они тебе?
- Мы сейчас просверлим ему череп в определенном месте, то есть месте, под которым, так сказать, человеческая оперативная память, потыкаем в это место прокаленной проволочкой, можно разогнутой скрепкой, если найдется, и он забудет и про мать родную, вырастившую его без любви, и про отца, сделавшего его трусливым и жестоким, и про нас с вами забудет. Когда он это сделает, то есть забудет, мы его приведем в чувство и расскажем ему, что он есть преуспевающий торговец книгами из Сыктывкара по имени... по имени Владимир Константинович Владимиров...
- Не Владимир Константинович Владимиров, а Василий Васильевич Комаров из Суздаля, - поняв мысль, поправил Козлов. - На имя Владимира Константиновича Владимирова из Сыктывкара у него паспорта нет...
- Да, расскажем ему, что он Василий Васильевич Комаров из Суздаля и отправим на все деньги на Канарские острова.
- И все так просто?
- И все так просто. Если, конечно, есть водка и будет врачебная удача.
- Водка у меня есть. Выпить, что ли, хочешь?
- Нет, я уже не пью. А этого надо напоить до отвращения, чтобы не буянил.
- Сейчас принесу. А где сверлить будем?
- В "Мерсе", конечно. Там светло и кондиционер от нетипичной пневмонии. Только сидения надо откинуть. Откидываются они в "Мерсах"? Или немцы в машинах не спят?
- Откидываются, конечно. Потому что немцы в машинах не спят, они в них е...тся.
- Замечательно! Знаешь, сейчас Даша должна очнуться... Я думаю, ей не надо всего это видеть. Сам понимаешь, буду ей потом с дрелью жужжащей в руках снится. Так что, пожалуйста, и ее напои. Тем более, после газа это полезно. А я тем временем руки помою.
- Послушайте, - порой Козлов от уважения переходил на "Вы", - а зачем скрепкой в мозгах ковыряться? Я читал, это электричеством делают?
- А откуда у нас электричество, коллега?
- У нас же машина, доктор! - снисходительно скривился Козлов-младший. Сорока вольт тебе хватит?
- Хватит.
- Ну тогда смотри!
Через пять минут Козлов протянул Хирургу два свитых звонковых провода. Концы их были оголены и зачищены. Хирург взял "инструмент" и ткнул в запястье. И вскрикнул от боли.
- Просто замечательно, - сказал он, придя в себя. - Можно, однако, начинать.
Пока Хирург три раза мыл руки из канистры, его "коллега" напоил водкой Дашу и будущего Комарова из Суздаля, а также старательно вымыл бензином ручную дрель.
- А ты не промахнешься? - спросил он подошедшего напарника, заправляя в нее сверло.
- Нет, исключено. Понимаешь, у меня руки особенные - я ладонями все участки мозга чувствую. Даже на расстоянии. Вот смотри.
Несколько секунд Хирург водил ладонями над головой Козлова. Затем мягко улыбнулся и сказал:
- Ты ведь в детстве переболел легкой формой менингита, да?
- Да... До сих пор голова побаливает. И внимание не могу сосредоточить... Потому и не выучился.
- Знаю, все знаю. Хочешь, я и тебя просверлю?
Хирург почувствовал себя Лихоносовым, которого когда-то совершенно напрасно засадили в психушку.
- Нет, не надо, я уже привык собой быть. Его, давай, сверли!
И протянул дрель Хирургу. Тот не взял, помотал головой. Козлов удивился:
- Ты что?
- Сначала, Андрей, точку найти надо, я же говорил. Сиди тихо, не дыши и не думай.
Козлов замер, и Лихоносов, прикусив шариковую ручку, извлеченную из бардачка, стал водить ладонями по голове уже почти бывшего Авдеева. Найдя приблизительное расположение нужной области мозга, он начал ее детализировать. Делал он это указательным и средним пальцам правой руки, время от времени смачивая их слюной.
"Псих да и только", - нарушил Козлов-младший приказ не думать. Но это не помешало Хирургу - точка сверления была уже найдена и отмечена синим шариком.
Надев резиновые перчатки (походный набор хирурга маньяк-Лихоносов взял с собой, он всегда брал его с собой, куда бы ни шел), он обработал место сверления йодом и, положив бандитскую голову на колени Козлова-младшего, взялся за дрель.
Сверлил Лихоносов красиво. "Умеет, псих, работать", - подумал Козлов, любуясь его механически плавными движениями.
Просверлив голову уже почти совсем бывшего Гоги Красного, видного подмосковного бандита, Хирург взял в руку провод и ровным движением вогнал его концы в мозг будущего Василия Васильевича Комарова из славного русского города Суздаля. Когда из отверстия пошел дым, тот дернулся и раскрыл глаза, смотревшие с надеждой.