- Что-то у нас очень мало действия, - наконец сказал он, устремляя взор на бутылку. - Может быть, выпьем?
- Давайте. Налейте мне полный фужер. Мы выпьем, а потом вы мне расскажете о себе.
Они выпили. Насладившись диалогом вина со слизистой желудка, Хирург заговорил.
- А что рассказывать? Дед - генерал, его расстреляли в тридцать девятом. Мама с папой пропали в лагерях, жил у бабушки. Выучился, стал неплохим хирургом...
- А спились как?
Хирург посмотрел неприязненно, однако, переломив себя, ответил, скоморошески искря глазами:
- Женщина. Меня сгубила женщина. Пошло сгубила.
Даша посмотрела злорадно. Хирург, глянув на деньги, продолжил:
- Однажды лежала у меня в палате женщина из богатой и весьма известной в мафиозных кругах семьи. Кожа, как у вас, кровь с молоком, гладенькая до глазопомешательства, но пара другая деталей совсем никуда. Оторви, как говориться, да брось. А я тогда был молодой, наглый, ни одну юбку не пропускал да гением себя мнил. А она глазки загадочные мне строила, о богатстве родителей рассказывала, о доме в Лондоне и дворце в Ницце. Так влюбилась, что, в конце концов, намекнула, что если не отдамся ей прямо в палате, то натравит на меня охранников отца с просьбой оставить от меня рожки да ножки. А у меня от одного ее вида все мужские гормоны напрочь скисали, ну и пришлось вкруговую идти. Сказал ей, что был уродцем, и лицо и прочие красивости сделал себе сам. И предложил сделать и ее красивой. Она, естественно, согласилась, и я сделал. В загородном доме ее папаши. У Лоры, так ее звали, были небольшие проблемы с надпочечниками и желчным пузырем, я их починил, потом повозился с полипами в носу. Когда с внутренними причинами было покончено, принялся за антураж. Икры выправил, скулы с ушами поправил, осаночку соорудил. Труднее всего с веками было. Чуть все не испортил, но получилось даже очень ничего, правда, не из русской оперы, а скорее, из китайской. Вы знаете, в лице должно быть что-то неправильное. Абсолютно правильное лицо выглядит искусственным и бездушным. А эти искусственные ее глаза, так притягивали, что отвязаться от них не было никакой возможности.
Хирург говорил вяло, и Даша укрепилась во мнении, что ей рассказывают сказки. Рассказывают, чтобы она продала свой дом, свое имущество, принесла деньги на блюдечке с голубой каемочкой и сказала:
- Вот вам! Режьте мне ноги, делайте из меня Чио-Чио-Сан.
Но все равно в глубине души хотелось все продать. И дом, и имущество. Вместе со своей неприглядностью и убогостью. Продать все. И отдать этому человеку, которому так хочется отдать все.
- Кончилось все очень и очень банально, - продолжал рассказывать Хирург. - Когда я снял с нее повязки, в зобу у меня дыханье сперло. Это было невообразимо. Нет, конечно же, можно было найти девушек, таких же красивых как она, и даже красивее. Но понимаете, человек, который видел ее некрасивость, да что некрасивость, безобразие, не мог не понять, что случилось божественное чудо. Вы представляете, что я чувствовал?
- И она вас бросила, - мстительно хмыкнула Даша.
- Да, конечно, как же без этого?. Но я всласть попользовался ее телом и практически пресытился, когда меня выперли из дома, чтобы привести в него сногсшибательного пуэрториканца.
- И вы спились, потому что попользовались всласть и пресытились? продолжала язвить Даша.
- Да нет, не из-за этого. Дело в том, что я почувствовал себя богом...
- Богом?
- Да. Вы просто не представляете, что это такое брать глину и делать из нее совершенного человека.
- Это сладко?
- Нет. Не сладко. Вы берете глину и делаете из нее человека. Вы берете глину, которую фиг кто морально достанет, и делаете из нее человека-бога, который страдает...
- Не понимаю... Почему страдает? - Даша отметила, что собеседник пьян и говорит на "автопилоте".
- Как бы вам сказать...Понимаете, вот вам есть на что сваливать. На отца, на свою некрасоту, неудачливость. А что делать совершенному человеку? На что ему сваливать?
- Совершенный человек совершенен. У него все хорошо. Он живет в свое удовольствие, он наслаждается жизнью, почетом, узнаванием.
- Все это так. Но совершенного человека нельзя сделать без... без хирургического вмешательства в его мозг. Его нельзя сделать, не удалив часть его мозга.
- Чепуха...
- Да, конечно. Но...
- Погодите, погодите... Как я понимаю, вы и в самом деле были некрасивым?
Хирург посмотрел непонимающим взглядом. Он смотрел несколько секунд, потом странно улыбнулся и сказал:
- Уродцем? Пожалуй, нет. Я был незаметным. Но сделал из себя красавца. Посредством косметической операции и совершенствования души. И понял, что потерял что-то. Что-то, данное мне Богом. Не что-то, а возможность приблизиться к чему-то. Понимаете, красота и внутреннее совершенство - это не для человека. Человек - это переходное звено от инфузории, от животного, к Богу. И если он на миллионной доле пути становится красивым и совершенным, то человечество, то есть множество, которому человек принадлежит, на шаг останавливается в развитии. Представьте - все красивы и совершенны. Все себя любят, все имеют и ничего особо не хотят, кроме, конечно гадости для ближнего. Это конец. Начнется эпоха самоубийств...
- Это все фантазии. И вообще я вам не верю...
Хирург отрезвел. Даша отметила, что гость пьянеет постепенно, а трезвеет на глазах.
- Вы не верите? - подался он к женщине. - Тогда вперед! Давайте, я сделаю из вас совершенную красавицу? Совершенную не только внешне, но внутренне. Сделаю, чтобы вы поняли, что в моих словах есть истина. Истина, заключающаяся в том, что совершенный человек несчастнее несовершенного.
- Я вам не верю в другом...
- В чем же?
- Судя по тому, что вы сказали, вы изощренный мошенник. Вы просто хотите обокрасть меня. Отнять квартиру, дачу. Отнять все, чем я живу, все, что у меня есть...
Хирург стал похож на человека, которого схватили за руку. Он заулыбался, и улыбка его была не цельной. Губы, глаза улыбались несвязанно. Даше стало противно.
- Да, вы правы, - наконец сказал он, глядя на бутылку. - Я вас обманываю. И, в общем-то, хочу, вернее, хотел попользоваться вашими деньгами. Руки, понимаете, чесались. Ну да ладно. Не получилось, так не получилось. Я сейчас допью и пойду.