— Ах, право госпожа Парк, — Вил сумел вложить в свой голос тягучие интонации профессионального обольстителя, — я уж и не упомню, кто из моих друзей сделал это. Жестокое похмелье после вчерашнего вечера до сих пор отдаётся колоколами боли в моей бедной голове. Так что пожалейте несчастного повесу, не мучьте меня вопросами, побуждающих мысли ворочаться и причинять мне боль.
— Маменька! — снова оранжевая Гоку вынырнула из ниоткуда, — как не стыдно заставлять страдать такого красивого молодого мужчину! А мне вот отличненько известно проверенное средство от похмелья, — проворковала она, беря под руку коррехидора и мило заглядывая ему в лицо, — хотите поделюсь?
— Сделайте милость.
— Но сперва имя! Ваше и вашей, — она окинула чародейку оценивающим взглядом, — и вашей драгоценной спутницы!
— Гоку! — в тон ей вторила мать, — ты разве позабыла принцип гостеприимства из сказок, что так часто тебе перед сном читала нянюшка?
— Помню, помню, — отмахнулась девушка, — напои, накорми, спать уложи, а уж после расспрашивай!
— И к тому же, — госпожа Парк бросила на Вила не лишённый плотоядности взгляд, который отчаянно не понравился Рике, — возможно, гости желают сохранить инкогнито.
— Нет, нет, — заверил коррехидор, — мы готовы назвать себя.
— Но без фамилий! — Гоку многозначительно сжала локоть Вила, — по фамилиям так скучно и официально! В доме Парков мы все обращаемся друг к другу только по имени. Я, к примеру, — Гоку, младшая из пяти сестёр, коими бессмертные боги щедро наградили наших родителей. Матушку вы уже видели. И поостерегитесь называть е ё госпожой Парк, — приглушила своё звонкое сопрано девушка, — рассердится или огорчится. Тут уж, право слово, я не знаю, что из этого хуже. Обращайтесь к ней «тётушка А́ста» или же «матушка Аста». Вон тот почтенный мужчина за зелёным сукном карточного стола, что, разве что не засыпает с козырями на руках, — мой папенька. Ему всё равно, коли назовёте по фамилии, но вот маменька, — подведённые большие глаза выразительно закатились, — она расстроится до чрезвычайности. Спать не сможет. А вам ведь известно, какие дурные последствия имеет бессонница для хрупкого женского организма?
Взгляд золотисто-карих глаз вперился в коррехидора так, словно бы он сам являлся единственное причиной упомянутой проблемы.
— Итак, — продолжала оранжевая Гоку, — наливая Вилохэду щедрую порцию бренди, — народная мудрость гласит: подобное лечи подобным! Ничто так быстро и хорошо не прогоняет последствия возлияний накануне, как добрая порция крепкого. Ну, за наше прекрасное знакомство! — девушка ловко опрокинула рюмку в рот, предлагая коррехидору последовать её совету, — вы готовы назваться? А то пью за знакомство, а сама даже не знаю, кто вы.
— Господин О́ддо, — наклонил голову коррехидор, а это — госпожа …
— Надеюсь, не Оддо! — перебила его Гоку, — сие было бы слишком печально.
— Нет, — улыбнулся Вил, — дорогая, может быть, ты сама назовёшь своё имя?
«Выкрутился, — усмехнулась про себя чародейка, — теперь мне придумывать». Она по-хозяйски взяла под руку коррехидора, чтобы полураздетая девица не строила всяких невозможных планов, и сказала, надув свои пухлые губы:
— Зовите меня просто До́ри.
— Дори и Оддо! — захлопала в ладоши девушка, — господа, господа, прошу любить и жаловать Дори и Оддо. Ведь это имя, а не фамилия? — она строго поглядела на коррехидора, и тот поспешил заверить, что Оддо — его имя.
Вот и отлично! У меня камень с души упал, — закружилась вокруг них Гоку, — веселитесь, знакомьтесь, делайте всё, что вашей душе угодно. Даже пошалить можете! — она лихо подмигнула, — прекрасный вечер в полном вашем распоряжении!
Глава 5 КАМЕННЫЙ ПЛЕННИК
Люди, пришедшие на званый вечер к Паркам, проводили время, как кому угодно. За клавикордами сидела статная девица с осанкой танцовщицы и бойко играла популярную в последнее время песенку: «Весенний ветер унёс моё сердце», которую на два голоса исполняли молодой человек худосочной наружности и девушка с длинными гладкими волосами. И та, что за инструментом, и певица с нотами в руках, — обе носили уже знакомые чародейке откровенные наряды. Но у аккомпаниаторши ципао сверкало девственной белизной, а солистка щеголяла в густо-синем шёлке.
— Вы обратили внимание, что среди гостей выделяются девушки в одинаковых платьях разного цвета? — негромко проговорил коррехидор.
— Естественно, заметила, — также негромко ответила чародейка, — полагаю, мы видим дочерей Парков. Они специально надели одинаковые платья, дабы отличаться от гостей.
— Верно, верно, — бесцеремонно вмешался в их разговор мужчина с покрасневшими глазами. То ли от принятого спиртного, а, возможно, виной тому была бессонная ночь накануне, — вы ж — новенькие? — и, не дожидаясь ответа, продолжал, — это знаменитые девочки Парк. За клавикордами — старшая, Ичи́ко, чуть хрипловатое сопрано принадлежит Шино́ко. Она — четвёртая дочка, и у неё великолепные волосы. В оранжевом бегает резвушка Гоку, самая младшенькая. За карточным столом скрашивает досуг мужского населения вторая по старшинству — Нина, она предпочитает носить розовое. И ещё где-то затерялась Са́нэ — та, что посерёдке. Эту нечасто увидишь. Её узнаете по зелёному ципао.
— Не часто увидишь? Как так? — машинально переспросила чародейка, крутя головой.
— У неё в доме особенная миссия, — их собеседник многозначительно подмигнул, — её приберегают для особенных гостей и особенных случаев, если вы понимаете, о чём я?
— Не совсем, — приподнял бровь Вил, — сделайте любезность, введите нас в курс дела.
Бледный мужчина неожиданно сообразил, что сболтнул лишнего, забегал глазами и забормотал что-то о травянисто-зелёном ципао и о том, что Вил и Рика сами в своё время всё узнают, а коли не узнают, то и узнавать тут по сути-то дела и нечего. Он просто так, для красного словца… Потом заторопился прочь, сославшись на какой-то сверхважный разговор, который непременно должен произойти у него в парковской гостиной этим же вечером.
— Итак, — сказал Вилохэд, когда их несостоявшийся знакомец быстро удалился, — мы кое-что узнали. Девицы в откровенных нарядах — дочери владельцев салона, причём одна из них занимается какой-то особо секретной деятельностью и носит ципао зелёного цвета.
— Похоже, что так, — Рика чувствовала себя неуютно в этом доме, где посторонние мужчины бросали на неё откровенно оценивающие взгляды, — девицы творят, что пожелают.
Её взгляд упал на заливисто хохочущую Гоку, которую за талию обнимали разом двое кавалеров. Мать всего этого шумного семейства тем временем увлечённо беседова с группой возрастных мужчин, отчаянно дымивших трубками прямо в гостиной, старшая продолжала играть на клавикордах, а певица присела на диванчик, томно обмахиваясь веером, и вокруг неё собралось пятеро парней.
— Вас не удивили имена девушек? — спросил коррехидор, — беря со стола два бокала и протягивая один чародейке, — пейте, хотя бы для виду. Мы пришли сюда веселиться, так что не стоит сильно выделяться из окружения.
Рика сделала маленький глоток, ничего в вино подмешано не было и ответила, что никаких странностей в именах не заметила.
— А вот я заметил, — Вил с томным видом цедил красное терпкое вино, — Ичико, Нина, Санэ, Шиноко и Гоку. Опят ничего?
— Вы у нас обучались артанской словесности и классической литературе, — буркнула Рика. Она терпеть не могла, когда ей загадывали загадки.
— Счёт, старинный артанский счёт от одного до пяти. Не странна ли причуда родителей назвать девочек по номерам?
— Мало ли какие причуды бывают у людей? — пожала чародейка плечами, — у нас в Академии одну студентку звали Алмаз. Она, само собой, жутко стеснялась и просила называть её Алей. Хотя её недруги при каждом удобном поводе именовали её как драгоценный камень, заставляя бедняжку всякий раз конфузиться.