— Действительно, — сказал Вил, — ведь последние несколько дней шёл сильный дождь, пожалуй, первый сильный ливень этой весны, но чего ждать от Меллоуна! Готов держать пари, он как услышал про демонов, ни о чём ином думать был просто не в состоянии.
— Госпожа Цубаки, — коррехидор пустил в ход одну из своих знаменитых улыбок записного красавца столицы, о которой столь часто пишут в газетах, — просветите нас, что находится наверху над комнатой уважаемого господина Джао?
— Там комната номер десять, — ответила домовладелица и с её лица обеспокоенное выражение стало исчезать, словно по волшебству.
— Кто живёт там?
— Две недели назад её снял один человек, но там ли он в данный момент, я вам точно сказать не могу, — она развела руками, — видите ли, господин коррехидор, мы с супругом получили этот чудесный домик в наследство три года назад. Наших скромных сбережений как раз хватило, чтобы сделать кое-какой ремонт и привести в порядок маленький садик. Наш принцип — полное невмешательство в дела жильцов. Правда, мы берём за это несколько бо́льшую плату, нежели наши соседи, но удобство места и гарантированная анонимность находят своих почитателей. Наши комнаты почти никогда не пустуют.
— Мы это поняли, но как зовут оценившего анонимность жильца с третьего этажа?
— Мансарды, — уточнила женщина, — жильца этого я никогда не видела.
— Странно, — удивилась чародейка, — как же вы тогда сдавали комнату? Или это делал ваш муж?
— Нет, — послышался мужской голос, и к общей компании присоединился новый персонаж, им оказался сам господин Цубаки, — с мансардой вообще произошла прелюбопытнейшая история, честно сказать, я с подобным столкнулся впервые в жизни. У нас сняли жильё письмом. Соискатель оказался столь любезен, что прислал нам вежливейшее послание, в котором изъявлял горячее желание снять мансарду с видом на живописный парк. Кроме того, в конверт были вложены две ассигнации — оплата за две недели. Даже большая, чем говорилось в объявлении в газете. Моя супруга написала столь же вежливый ответ и выразила полнейшее согласие. Жилец пожелал занять мансарду на две недели, а потом, если ему всё придётся по вкусу, осуществить съём на постоянной основе.
— Понятно, — коррехидор велел домовладельцам и жильцу вернуться на второй этаж и постучал в дверь.
Ответа не последовало. Не последовало его также после более громкого и требовательного стука с упоминанием Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя.
— Меллоун, выясните по поводу запасного ключа, — велел Вилохэд, — а если его нет, высадите дверь.
Через несколько минут запасной ключ был доставлен, и дверь распахнулась. Чародейка, на всякий случай вызвавшая фамильяра, осторожно вошла внутрь, суровый её взгляд заставил рванувшегося было вперёд Меллоуна замереть на месте.
Запах, невыносимый на втором этаже, здесь стал настолько сильным, что, казалось, его можно было резать ножом. Рика сколдовала защиту от вони для себя и коррехидора. Источник и запаха, и отвратительной кровавой жижи обнаружился сразу. В маленькой уютной комнатке с покатым потолком, с которого, кстати, вовсю лилась вода из прохудившейся за зиму крыши, у стены стояла кровать на том же самом месте, где располагалась и кровать господина Чжао. А на этой самой кровати лежал труп.
Вил, решивший ни в чём не уступать чародейке, всю последнюю неделю посвятил изучению знаменитого трёхтомника по криминалистике, можно так сказать, классики, овеянной веками. «Высокое искусство дознания» — солидный труд, написанный почти триста лет назад прославленным Ли Вангом, снискавшим в Делящей небо славу непревзойдённого детектива. Старший министр безопасности собственноручно записал основные принципы, которые использовал в работе. И теперь, четвёртый сын Дубового клана решил применить эти бесценные знания на практике. Он глубоко вздохнул, решительным шагом двинулся к кровати и постарался без трепета взглянуть на то, что осталось от женщины. Без трепета, конечно, не получилось. Глазам графа Окку предстал уже начавший основательно разлагаться женский труп. Бедняжку, которую при жизни природа одарила вьющимися густыми волосами, выкрашенными в неопределённый светлый цвет, привязали к кровати и исполосовали ножом. Крови было много, очень много, как, собственно, и порезов. Через разрез внизу живота проглядывали сизые, вздутые кишки.
Коррехидор понял, что явно переоценил свои возможности детектива. Он быстро пошёл в ванную комнату, его вырвало.
— Даже не думайте переживать по этому поводу, — сказала чародейка, когда он, побледневший, возвратился на место преступления, — тело уже вошло в стадию «цветущего разложения», которе усилила дождевая вода. Просто вид порезанной женщины (привлекательной при жизни или нет, я судить не берусь) вызывает вполне естественную человеческую реакцию, а уж то, в каком виде труп обнаружили мы с вами, — она наколдовала защитную плёнку на руках, — разжижающиеся ткани вперемешку с кровью, содержимым кишечника, от лицезрения такого и привычного ко всяческим, — она замялась, подбирая подходящее слово, — сюрпризам, может стошнить. Вы ещё долго продержались. Стойте вдалеке, а я попробую разобраться в том, что вижу, и стану по ходу дела рассказывать вам. Итак, судя по состоянию тела, смерть наступила суток шесть-восемь назад, но из-за хорошего отопления в доме Цубаки и способствующего ускорению разложения грязной дождевой воды, могло быть и пять. Возраст жертвы я определяю как между двадцатью тремя и двадцатью семью годами, род занятий?
Чародейка повернула привязанную к спинке кровати руку с красным лаком на ногтях и пошевелила ногой броскую одежду, небрежно брошенную на пол.
— Уверена, что убитая — проститутка. Яркие ногти, отсутствие исподнего платья и нижнего белья, но при этом одежда более лёгкая, не соответствует погоде, на ногах — тонкие чулки с алыми подвязками. Всё сходится. На кляпе, которым убийца закрыл ей рот, видны явственные следы губной помады бордового цвета, брови сбриты и откровенно начернены. Такое как раз и характерно для тружениц любовного фронта. Вы не согласны? — Рика обернулась к коррехидору.
Тот уже успел полностью овладеть собой и, припомнив наставления господина Ли, решил поучаствовать в выстраивании версий на равных. Вил приблизился к залитой кровью кровати и заставил себя посмотреть на убитую.
— Полагаю, мы имеем дело с местью, — проговорил он, следуя рекомендациям господина Ли в первую очередь искать причину, по которой совершено преступление, — ведь убийца побеспокоился, снял комнату, пригласил девушку и хладнокровно убил её. Либо, — коррехидор запнулся, ему в голову пришёл ещё один возможный мотив, — либо он пытался узнать от девушки какую-то информацию. Или шантаж.
— Вполне может быть, — согласилась чародейка, — труп уже начал разлагаться, но могу сказать, что ваши предположения не столь далеки от истины: большинство порезов — несмертельны, болезненны, порой, глубоки, но несмертельны. Поэтому и кровопотеря велика. Мне кажется, убил девушку вот этот удар, — её палец слегка коснулся раны, — били в переднюю поверхность грудной клетки в проекцию четвёртого ребра, и удар пришёлся прямо в сердце. Убийца покончил с жертвой одним точным ударом. Либо он получил нужную информацию, если имел место шантаж, либо убийца насладился местью сполна.
— Да, да, — подхватил Вил, — а чем орудовал преступник?
— Трудно сказать с точностью, — Рика наклонилась над телом, — похоже на острый нож, им нанесен последний удар, или опасную бритву — порезы тонкие и аккуратные. Разложение и вода с крыши сделали своё чёрное дело, точнее попытаюсь определить в коррехидории. Давайте осмотрим комнату, почти всегда личность человека находит отражение в вещах, что его окружают.