— Может, лучше поручим Тураде коротать вечера в компании любителей низкопробных азартных развлечений? — не унималась чародейка.
— Дураде? — картинно удивился Вил, намеренно заменив фамилию попавшего в опалу адъютанта на позорное прозвище, прилепившееся к нему с лёгкой руки чародейки, — нет, увольте меня от инициатив сего молодого человека! Во-первых, он не знает нашего подозреваемого в лицо; во-вторых, с него станется вырядиться опереточным шпионом, всех и каждого расспрашивать, не видали ли они Эрнста, делать при этом таинственное лицо и намекать, что нужен ему этот самый Эрнст, потому как подозревается в страшнейших злодеяниях. Нет, милая Рика, я ни за какие блага на свете не поручу Дураде подобное тонкое дело, и даже не вздумайте уговаривать меня!
Чародейка не собиралась уговаривать его, она оценила правоту начальника и спросила лишь к которому часу следует быть готовой.
Вил принялся составлять план действий. Началом поисков решено было сделать «Нет, грызунам!». Ведь там они впервые обратили внимание на высокого мужчину с густыми бровями и крупным улыбчивым ртом. Далее шёл бойцовский клуб, там они вторично пересеклись с Эрнстом, познакомились, и он снабдил их своеобразным пропуском к запретным удовольствиям, коими за хорошую плату обеспечивали своих гостей ныне уже покойное семейство Парков.
— Вспомнил! — воскликнул Вилохэд неожиданно, — видите ли, — принялся объяснять он, смущённый столь неожиданным и бурным проявлением собственных эмоций, — мне уже некоторое время не давало покоя ощущение, будто я начисто позабыл некий важный факт расследования. Поначалу я полагал, будто мы что-то упустили на улице Белых тополей, но вот сейчас на меня со всей чёткостью навалилось осознание, что именно я не мог вспомнить.
Рика подняла голову от листка бумаги, на котором они карандашом записывали план.
— Эрнст — военный врач, — победно изрёк коррехидор, — помните, он сказал об этом, кгода бросился оказывать помощь здоровяку, поверженному ушлым Хироши-Санкой?
Чародейка немного удивилась про себя: действительно, она прекрасно помнила, как её некромантское чутьё однозначно подсказало ей, что боец жив (в тренированной чародейской памяти тут же всплыло совершенно бесполезное прозвище Кувалда), перед глазами, как живое, встало продолговатое с тяжёлым подбородком и выразительными складками у крупного рта лицо Эрнста, говорящего им, что он отставной военный и врач. Поэтому было немного странно, что столь важная подробность вылетела у неё из головы?
— Не помните? — вывел её из задумчивости Вил.
— Помню, вернее, вспомнила после ваших слов. Просто удивляюсь и не понимаю, как могла упустить такое! Наверное, слишком была увлечена версией о виновности Цукисимы, — покаянно закончила она, — но пускай сие послужит мне уроком на будущее и напоминанием о необходимости беспристрастности и объективности в суждениях!
Вил тактично промолчал, проглотив замечание, так и готовое сорваться с языка, что он же говорил.
— Потолкаемся там и сям, сделаем несколько ставок, — кашлянув, продолжал он, — есть шанс встретить нашего подозреваемого. Или, по крайней мере, пересечься и завести разговор с теми, с кем встречались в минувший наш визит. Не сомневаюсь, наш Эрнст тоже не безызвестен в этих кругах: очень уж уверенно и спокойно он себя вёл. Подобное поведение присуще завсегдатаю, а не случайно забредшему посетителю.
— На меня он тоже произвёл впечатление бывалого, — кивнула девушка, — чувствовал себя вполне уверенно, как на крысиной травле, так и в мордобойном клубе.
— И к Паркам хаживал не единожды, не зря спички с лёгкостью отдал. Побиться об заклад готов, они у него не последние были.
Уйдя пораньше из коррехидории, Рика возвратилась домой, перекусила на скорую руку и принялась готовить боевые заклятия. Очень уж не хотелось ей повторения беспомощности, которую она испытала в подвале после похищения у Парков. В ход пошла булавка с красивой переливчатой головкой: именно в эту большую пустую головку чародейка и вкачала парализующее заклятие, которое подготовила с большой тщательностью. С убийцей церемониться нечего, поэтому следующим этапом стала подготовка полноценного болевого спазма и «бездыханности» (хитрого, уже чисто некромантского заклятия, спасибо бабушке), которое держало жертву живой, на грани жизни и смерти, но почти полностью лишённой возможности дышать. Воздух из лёгких выбивало не хуже сильнейшего удара в грудную клетку. Сердце колотилось, как бешеное, но ни вздохнуть, ни двинуть даже пальцем не получалось. Бабушка любила говаривать: «Заклятие, чтобы понять хорошенько, как оно работает, необходимо испытать на себе». Так что малоприятных и откровенно болезненных ощущений в жизни маленькой девочки из Бамбукового клана, с пяти лет посвящённой богу смерти было предостаточно. Бездыханность спряталась в кружевном носовом платочке и резковато пахла жасмином даже из кармана визитного голубого платья. Выбор пал на это чересчур элегантное для кленфилдского дна платье по одной причине — по континентальной моде оно имело карманы. А для латентной магии карманы гораздо предпочтительнее дамской сумочки, откуда извлечь их будет гораздо сложнее. Из размышлений, куда бы хорошо было поместить рвотные спазмы, чародейку вывел требовательный и вместе с тем кокетливый стук в дверь. Таким образом разрешения войти испрашивал один человек в мире — её подруга Эни Вада.
— Рикочка, впусти, — попросила она капризным голоском, какой, как она считала, добавлял ей милоты, — я знаю, что ты дома и не спишь. Я только что слышала твои шаги.
Раз уж Эни прибегла у дедукции, придётся впустить. Она просто так не отстанет.
— Работаешь? — Эни любопытным взглядом окинула разложенные для ритуалов ингредиенты и предметы, — готовишься к очередной вылазке?
— Просто экспериментирую, — чародейка сделала неопределённый жест рукой, — видишь ли, чародеям просто необходимо постоянно совершенствовать свои умения, — она не собиралась посвящать подругу в свои планы.
— А вот и врёшь! — Эни прищурила свои большие, практически чёрные, глаза, — для простого совершенствования магических навыков тебе не нужно раскладывать на кровати парадное платье. При свойственной тебе аккуратности, сие может означать лишь одно: госпожа Эрика Таками собралась на выход в свет. Колись, куда?
— Вил пригласил, — постаралась отделаться от не в меру наблюдательной подруги чародейка, — видишь ли, положение обязывает, — ей подумалось, что намёк на официальный статус невесты Дубового клана положит конец расспросам, но не тут-то было.
— Как романтично, — закружилась по комнате Эни, — опадающие розовым снегом лепестки сакуры засыпают плечи влюблённых, сомкнувших уста при полной луне.
— Обычно выражение «сомкнуть уста» используют для обозначения молчания, а не поцелуя, — усмехнулась Рика.
— Да, ладно, зануда учёная! Ты ж прекрасно всё поняла.
Эни уселась на кровать и погладила рукав приготовленного платья.
— И куда на этот раз тебя пригласил полковник Окку?
Рика успела поспорить с Вилом о маршруте похода по злачным местам Кленфилда, она намеривалась оставить травлю крыс на самый конец (уж очень ей там не понравилась публика), но четвёртый сын Дубового клана был непреклонен. Он заявил, что, если бы речь шла об обычной прогулке, то он, без сомнений, позволил бы прекрасной даме покапризничать, выбирая место, где им предстоит провести вечер, но поскольку сегодня речь идёт исключительно о работе, то рационально посетить все места по порядку. Эрнст может оказаться в любом из них, а посему не следует уменьшать вероятность встречи. Рассказывать подруге об этом разговоре чародейка не собиралась и отговорилась приглашением в модный ресторан.
Эни вызвалась помочь с причёской, но Рика категорически отказалась. После поездки в Оккунари — родовое гнездо Дубового клана, чародейка прекратила чернить волосы и щеголяла русыми кудряшками. Её натуральный цвет и вид волос с её точки зрения совершенно не соответствовал статусу практикующего некроманта, но отец Вилохэда наделал ей столько комплиментов, что у неё буквально рука не поднималась перекрасить и распрямить волосы.