— Почему ты всегда стреляешь в голову? — спросил Бэбкок.
— Это наилучший способ тренировки. Цель небольшая. Труднее попасть, чем в середину тела, — ответил Кросс, понимая, что кричит, как это было всегда, когда на нем находятся наушники. Они глушили звуки извне, поэтому он во время разговора неосознанно пытался компенсировать это криком.
Бэбкок кивнул и продолжил стрелять из своей “Беретты”.
Кросс взял заказной “смит-и-вессон”. Барабан был открытый. Сейчас Эйб вспомнил замечание Бэбкока и кивнул себе. Он подставил зарядное приспособление к барабану, надавил им ось выбрасывателя, и шесть патронов скользнули на свои места.
Кросс снова стрелял, а затем освободил барабан от пустых гильз. Снова зарядил его и снова стрелял.
Эйб держал револьвер стволом под углом 45 градусов к земле. Теперь он убрал палец со спускового крючка. Ему не нужна была труба. В центре мишени просвечивалось отверстие величиной с грейпфрут. Эйб подумал, что если бы он стрелял так же хорошо тогда, в супермаркете, та пожилая негритянка осталась бы жива.
Кросс закрыл глаза.
Теперь вечера проходили в изучении тактики проведения операции, новых элементов утренних занятий, в отработке приемов преодоления препятствий. Дом Хьюза великолепно подходил для этой цели. Тренирующиеся продвигались по коридорам, вниз и вверх по лестничным клеткам, из одной комнаты в другую. В дверных проемах появлялись мишени, соединенные со специальными пистолетами, используемыми в учениях по выживанию. Такой же пистолет был у Хьюза. Когда какая-нибудь из мишеней появлялась без прикрытия, Хьюз стрелял в голову или ее сердце, поэтому на нем были надеты специальные наушники и очки для защиты от неожиданной струи краски.
В конце третьей недели, в субботу, когда Кросс курил одну из редких теперь сигарет, Бэбкок и Файнберг играли в дальнем углу комнаты в шахматы. Кросс играл лучше Файнберга. А с Бэбкоком у него складывались интересные партии тогда, когда они играли без учета времени, тщательнейшим образом продумывая стратегию каждого хода.
Хьюз держал руки в карманах серых брюк. Он был без обуви, большой палец левой ноги выглядывал из дырки в носке.
— Я думаю, пришло время поговорить о нашей цели.
Кросс услышал звук упавшей шахматной фигуры и отодвигаемого кресла. Он взглянул в сторону шахматного столика. Файнберг стоял. Бэбкок повернулся к Хьюзу лицом.
Кросс не стал тушить сигарету. Те несколько сигарет, которые он теперь мог себе позволить, были слишком дороги ему.
— Давайте поговорим, — пробормотал он.
Под мышкой Хьюз держал видеокассету. Он бросил ее через всю большую комнату. Кросс, сидя на диване, наклонился вперед, чтобы поймать ее. С кассеты на него смотрело лицо Шона Коннери, популярного киноактера. По обе стороны стояли красивые девушки с пистолетами “Вальтер П5” — с одной стороны настоящая, а с другой — отражение в зеркале.
— Мне нравится фильм “Никогда не говори никогда”. И девушки там приятные, и Ким, и Барбара, — улыбнулся Кросс.
— Ставь кассету в аппарат, парень.
Кросс сделал то, о чем его попросили и задержался у видеомагнитофона, чтобы отрегулировать громкость. Через несколько секунд Шон Коннери бежал вдоль дороги в какой-то тропической местности, а Лейни Холл что-то пела. Кросс дёрнулся на диван. Файнберг и Бэбкок сели по обе стороны от него, а Хьюз стоял сзади. Сигарета Кросса умирала медленной смертью в пепельнице, и Кросс потушил ее из сострадания. Кросс прикуривал другую сигарету, когда Коннери снял часового из духовой Трубки, стреляющей отравленными стрелами. Затем Коннери спустился по кабелю в лагерь для пленных, который был его целью.
Раздался звук, и легкая граната, для выполнения задания у них было таких несколько штук, полетела в дом, где были террористы. После взрыва Коннери проник в дом через окно и...
Изображение замелькало. Хьюз подошел к видео, взял пульт дистанционного управления и нажал паузу. Мелькание замерло.
— К сожалению, если мы с первого раза не сможем сделать все как нужно, у нас не будет возможности повторить это лучше, джентльмены. Кросс, когда ты вставлял кассету, ты обратил внимание на новое устройство защиты от электрических импульсов в видеомагнитофоне?
— Нет.
— Это декодер. Без него самый распрекрасный фильм...
— Классический, — вставил Бэбкок.
— Точно. Между прочим, в конце этого фильма хорошие парни побеждают. Сначала воспроизводятся первые минуты фильма, а затем специальный сигнал требует переменить систему воспроизведения, чтобы изображение стало видимым. Это на случай, если кто-либо, воспользовавшись нашим отсутствием, захочет просмотреть кассеты из моей видеотеки. А теперь давайте смотреть дальше.
Он снова нажал кнопку “пауза”. Мелькание и “снег” продолжались некоторое время, а потом внезапно прекратились. На экране возникли покрытые снегом горы, снятые с расстояния. Хьюз спокойно сказал:
— Если кто-то хочет посмотреть фильм, у меня есть другая копия. А то, что вы видите сейчас, это и есть горы Эль Бурса. Смотрите внимательно. В интересах международного сотрудничества, если вам когда-либо придется услышать о КГБ, вспомните его добрым словом. Этот фильм, теперь переписанный на кассету, принадлежит им. Но это не значит, что нам одолжили его для просмотра. Достаточно будет сказать, что на площади Дзержинского тоже происходит утечка секретной информации. Сейчас видите в левом углу экрана, в нижнем левом, теперь в верхнем... плохие съемки... видите темное пятно? Это вход в систему пещер. Если можно сказать, черный ход в тренировочный комплекс организации, которая называется “Международный Джихад”. Это штаб-квартира. Здесь проводится обучение и даже происходят казни заключенных. И все это в гигантской системе карстовых пещер внутри горы. Никто никогда не был в этих пещерах и не выходил, чтобы рассказать о них. По крайней мере, никто, не принадлежащий к мусульманам-шиитам или организации “Международный Джихад”. Смотрите внимательно.
Самолет с незадачливым фотографом стал подниматься. Кросс попытался определить высоту полета. Над входом, о котором говорил Хьюз, была отвесная скала, метров шестисот, а может, и больше. Дальше располагалась возвышенность, рассечённая У-образным провалом со сторонами около 45 градусов.
Хьюз продолжал рассказывать:
— Там, где плато рассекается, справа по отношению к экрану, находится Советский Союз, слева — Иран. Вы подойдете слева и подниметесь на плато. Затем, воспользовавшись канатами, по отвесной скале спуститесь вниз ко входу в тоннель.
Изображение на экране замелькало, содержание и качество фильма резко изменилось. Очевидно, те же горы, но отверстие неестественно широкое и находится на уровне земли. Оно огорожено забором, охраняется и с трудом просматривается. Качество стало еще хуже. Возникло что-то наподобие арочной двери, закрывающей вход в гору.
— Это главный вход. Можно войти и отсюда, если прикрывать вас будет дивизия или у вас будет тактическое ядерное устройство; достаточно несколько тонн тринитротолуола. Но тогда вы взбудоражите тысячу или больше террористов разной степени подготовки. Вьетнамские крысиные норы покажутся вам увеселительной прогулкой по сравнению с тем, что в такой ситуации может ожидать вас в пещерах. Выкуривание террористов может затянуться на несколько недель. Отравляющие вещества? Приятная мысль, особенно если и вы будете внутри. Но пещеры имеют естественную вентиляцию, насколько мы поняли, которая выведет весь газ до того, как он успеет как-то навредить. Плюс к этому наличие нескольких деревень неподалеку от комплекса, в которых живут невинные люди, и многие из них не испытывают абсолютно никаких симпатий к нашему старому приятелю аятолле. Если мы без необходимости подвергнем их такой опасности, то мы ничем не лучше этих террористов. Таким образом, как бы ни сложились обстоятельства, мы не сможем воспользоваться ядерным оружием. Применение его скорее не принесет желаемого результата. Во всяком случае, мы не собираемся подвергать мир риску термоядерной войны ради того, чтобы смести эту грязь. Поэтому есть лишь один способ. Теперь смотрите вот сюда...