До сих пор.
Вторжение и война между пришлецами на мирной, обжитой территории страны…
Конечно, техника у нкераиз допотопная по сравнению с вооружениями двадцать первого века, но пойдут в эту атаку лучшие, закалённые в боях части, а кому придётся противостоять им? Землепашцам стфари, которых осталось тридцать тысяч из полумиллиона, и немного отыщется среди них боеспособных мужчин… или русским солдатам, которые даже не могут рассчитывать на покровительство своего бога?
И будет горячая точка, возникшая из ниоткуда — среди России, в трёх сотнях километров от столицы.
Собирался в груди холодный свинец, отягощал сердце, сдавливал лёгкие; Ксе был человек штатский, он понимал, насколько представления его наивны, но ждать здесь чего-то хорошего уж точно было верхом наивности. Что решат генералы? Сбросить бомбы? Выдвинуть танки? Блюсти нейтралитет, наблюдая, как чужие народы истребляют друг друга? А что взбредёт в голову нкераиз, жрецы которых держат на цепи обезумевшего от наркотика Энгу? Люди накопили большой опыт по части войн в физическом мире, но что произойдёт в тонком? «Здесь Лья не поможет, — подумал Ксе; дикая усмешка против воли кривила рот, — здесь кто-то покомпетентней нужен… да ведь ни один начальник и не поверит в такое, если предупреждать! Один Даниль поверит. Может, профессора его что-то поймут? Хотя бы только поймут, не сделают!.. Даниль, мать твою, возьми трубку!» Не тратя слов на извинения, жрец-мастер вытащил мобильник и, ожесточённо давя на клавиши, вызвал телефон Сергиевского.
— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Ксе поёжился: между лопаток выступил холодный пот. Раньше были долгие гудки. Хоть что-то изменилось — это обнадёживало, несмотря на отсутствие связи…
— Нет? — буркнул Менгра, прекрасно всё понимая.
— Нет.
Ксе первым делом спросил у него, как можно восстановить циркуляцию энергии в сети культа при отсутствии ведущего элемента — куда могут течь жертвы, если нет божества. Менгра-Ргет размышлял недолго: отрезал «понятия не имею!» и стал мрачен как туча. Стфари рассчитывали на Женя — на того Женя, каким он должен был стать, заняв своё место. Теперь божонок сам не был уверен, что так уж на этом месте необходим, и надежды беженцев таяли. Истончались стихии, шли нкераиз, которые самим появлением своим превратят странноватый мирный народ в источник бед для приютившей его земли… Ксе был бы рад не взваливать на плечи вождя лишних проблем, но больше ни к кому обратиться не мог.
— Я всю жизнь жрец, — сказал Менгра. — И с Ансой… он мне вдобавок просто друг. Я знаю всё. О таком я ничего не знаю. У вас научились перемогать природу. Может, и здесь как-то… перемогли.
Ксе опустил глаза.
— Ну что, — вполголоса сказал Жень, высунувшись из-под одеяла, — что говорят? Драться будут?
Ксе, зарывшийся в сундук со своими вещами, поднял голову.
— То есть — драться? — переспросил он.
— С нкераиз, — подросток сел на матраце.
— Откуда ты знаешь? — слабо удивился Ксе.
Уголки губ Женя чуть приподнялись.
— Извини, — сказал он.
— За что?
— Что я разрешения не попросил.
— На что? — недоумевал Ксе.
Бог хихикнул.
— Ты же мастер теперь, забыл? Мой мастер, принятый. Я твоими глазами смотреть могу…
— Тьфу! — только и сказал Ксе. — Жень, это, между прочим, некрасиво. Всё равно что под дверью подслушивать.
— Я же извинился, — Жень наивно захлопал голубыми глазами. — Ну прости, пожалуйста, я больше не буду. Я теперь всегда спрашивать буду.
— Вредина, — отвечал Ксе. Потом подошёл и сел на край матраца, поинтересовавшись уже с улыбкой: — Значит, хорошо прошло?
Жень улыбнулся, подобрал ноги, уселся по-турецки; глаза его солнечно заискрились.
— А то! Лучше некуда, — с жаром ответил он. — Ксе, у нас всё получится! Ксе, я ведь взял сеть! от Москвы до Питера взял.
— Псих! — перепугался Ксе. — Засекут же!
— Нет, — уверенно и жёстко ответил Жень. — Я по этому… фальшивому культу до самого главного храма всё отсмотрел.