Но что же мне теперь делать с посылкой?
Впереди выходные, и все государственные учреждения не работают, а значит, этот вопрос придется отложить до понедельника.
Обидно — могла бы сегодня уже отвезти все маме и обрести покой на все выходные. А теперь придется минимум трижды в день выслушать, какая я плохая дочь и как ничем не могу помочь своей матери.
Ну да ладно — переживу, не впервой.
— Настя! — раздался из кухни голос мужа. — Ты мой блокнот не видела?
— Какой? Синий? Он в твоем кабинете у компьютера.
«Кабинетом» в нашей двухкомнатной квартире гордо именовался угол, огороженный столом и креслом, где Захар работал. Он проводил там большую часть того времени, что бывал дома и не спал — писал книгу, готовил материалы для радиопередач, вел блог в интернете.
Там же на столе высились кипы блокнотов, книг, журналов и газет, и все это на первый взгляд было просто хаотично набросано, но нет — у Захара была своя логика в раскладке, и я никогда не прикасалась к его столу.
Это, пожалуй, единственное место в квартире, к которому я не прикладываю рук во время уборки, потому что потом муж не может найти какую-то книгу, лежавшую именно так, чтобы он мог взяться за нее мгновенно и не отрывая взгляда от монитора.
А синий блокнот всегда лежит справа от клавиатуры.
Захар его берет с собой на радио, а потом снова возвращает на то же самое место.
— Нашел, — муж вошел в спальню с блокнотом в руках. — Сделал вчера в метро пару набросков для книги, хочу перечитать.
— Ты не будешь бриться? — оценив трехдневную щетину на лице мужа, старившую и категорически не шедшую ему, спросила я.
— Не хочу, — буркнул Захар, присев на край кровати и уткнувшись в свои записи.
Этим своим «не хочу» он напоминал упрямого ребенка — если уж заявил, что не будет чего-то делать, то бесполезно настаивать, он только рассердится, надуется и замолчит обиженно.
Захар, при всей своей интеллектуальности, эрудиции и остром уме, к собственной внешности был совершенно равнодушен, ему неважно было, во что и как он одет, выбрит или нет, начищены его ботинки или так и покрыты слоем пыли, выглажены ли брюки, подходит ли рубашка к свитеру.
Рассеянный, он мог натянуть мою куртку, удивляясь, почему она вдруг стала маловата в плечах и груди, и выйти в таком виде из квартиры.
Мне приходилось зорко следить за всем этим, чтобы муж имел пристойный вид и не производил на людей впечатления заброшенного и неухоженного холостяка.
Я же начала прикидывать свой распорядок дня на сегодня.
Ничего нового не планировалось — уборка, загрузить стиральную машину, пойти в магазин, на почту и в банк, забрать из химчистки вещи. Обычные дела, которые я делаю ежедневно.
Моя жизнь скучная и однообразная, в ней никогда ничего происходит, и можно с уверенностью сказать, чем я буду занята, например, в шестнадцать часов тридцать две минуты седьмого августа две тысячи какого-то там года.
Скучная жизнь домохозяйки без собственных интересов, увлечений и желаний.
Я уже давно перестала ощущать себя человеком, личностью.
У меня нет подруг, потому что с ними надо о чем-то говорить, чем-то делиться, а у меня ничего нет.
Правда, в последнее время появился один персонаж, но об этом я предпочитаю никому не говорить. Общаюсь я только со Стасей, потому что считаю ее близким человеком, родной, а вовсе не подругой.
Но иногда категоричная и бескомпромиссная Стаська начинает говорить мне в глаза все, что думает, и это довольно обидно.
Правда, я тоже не остаюсь в долгу, и мы квиты, снова можем общаться, словно бы спустили пар и освободили место для новых впечатлений.
Надо бы, кстати, ей позвонить — Стася неплохо разбирается в криминальных темах, вдруг что-то дельное посоветует.
Подруга удивительно долго не брала трубку, а когда ответила, я еле узнала ее. Никогда прежде моя Стася не разговаривала сиплым, словно пропитым и прокуренным голосом.
— Что это с тобой? — удивилась я.
— Классно звучу, да? — просипела Стася. — Петь, похоже, никогда уже не смогу, прощай, мечта о сцене.
— Да ты и не пела никогда. Что случилось-то?
— Не возражаешь, если я расскажу тебе об этом при встрече? — уклонилась она, а я вычленила из этого ответа только одно — Стася собирается ехать к нам.
Сообщение меня обрадовало — мне хотя бы будет с кем поговорить и по магазинам пробежаться. Можем, кстати, и в театр выбраться, хоть Стася и не особо его жалует.