«You are here and here and there and in the heart In thoughts,
feelings and in the game
Damn it, like you're into art
Feeling like you're the same».
«Ты здесь и здесь и там и в сердце
В мыслях, чувствах и в игре
Черт возьми, как будто ты увлекаешься искусством
Ты будто бы подобна мне».
Горло сдавливает холодный воздух, последние слова тонут в звуке гитарных струн, однако, даже находясь на грани эйфории Бенни понимает, что эти строки посвящены не выдуманному образу в голове.
Если б его спросили, что ему нужно для счастья, он бы ответил, что сейчас он абсолютно счастлив, однако детектор лжи, скажет об обратном.
– Спасибо за вчерашнюю помощь с кабинетами. – Сегодня Бенни особенно сонный. Учителям он говорит, что допоздна корпел над их заданиями, а на деле лепит пластырь на шершавые пальцы и вспоминает о том, как трудно было подняться по водосточной трубе так, чтобы не потерять гитару и не разбудить предков. Голос девушки не сильно-то помогает сосредоточиться на ней самой, хотя Бенни честно пытается это сделать. Это Бет. Элизабет Хармон, девушка с рыжими волосами и тонкой полоской губ, девушка, играющая в шахматы. Вроде Бенни вспомнил всё правильно.
– Да, пожалуйста, – сонно пробормотал он, более менее сфокусировав взгляд на девушке.
– Ты выглядишь вымотанным, – девушка смотрит на него, то ли с недоумением, то ли с любопытством: трудно разобрать, когда видишь всё лишь в размытых пятнах и неотчётливых картинках.
– Уроки биологии – самое лучшее место, где выматываешься по полной. – Бенни не особо любит, когда его жалеют, но сейчас будто что-то резко поменялось в его поведении. Он хочет думать, что всё это из-за сильного гудения в голове, а не из-за того, что о его самочувствии спросила именно она. Так странно, но когда хочешь спать, мысли становятся короче и гораздо правдивее. Парень цокает и надавливает на глазные яблоки достаточно сильно, чтобы видеть звёзды.
Открыв глаза, он видит, что девушка всё также стоит рядом с его партой, сложив руки на груди, и изучающе смотрит на него.
– Ещё что-то? – Бенни чувствует себя её проводником и не удивился бы, если б девушка пришла к нему с просьбой. Как бы то ни было странно, от неё закрываться он пока не хочет. Есть в неё что-то такое… эдакое. Бенни правда не может сформулировать это корректно, чтоб это звучало более-менее сносно и логично. Всё-таки трёхчасовой сон – это не для него. Не в этой жизни.
Бет отрицательно качает головой, всё также смотря на него сверху вниз. – Как вчерашние шахматы, тебя приняли? – Бенни задаёт вопрос быстрее, чем успевает об этом подумать, откинувшись на спинку стула и проводя пальцами по волосам, он пытается привести мысли в порядок. Получается скверно.
– Я обыграла всех. Мне нечего там делать. – Бет вздёргивает бровь и смотрит на парня, будто ожидая от него похвалы. У Бенни тем временем на секунду мысли затормаживаются, а уши на несколько секунд перестают функционировать.
– Ты шутишь? – у Бенни пересыхает горло, ему кажется, что смог проснуться до конца.
– Нет конечно, что за глупый вопрос. Эти парни ничего не знают даже о «Рентгене», какие тут шахматы – скука одна. – Бет выглядит разочарованной, будто ей предложили играть с детьми. Бенни невольно задумывается о том, что бывает также разочарован. Только чаще всего это касается его самого, а точнее того, как он играет. Он считает, что топчется на месте, что сильно сбивает и огорчает его самого.
– Конечно, ты ведь с восьми лет играешь, что уж тут говорить, – Бенни беззлобно ухмыляется, глядя на девушку и на то, как её эмоции живо вырисовываются на фарфоровом лице.
– Пожалуй, – Бет наблюдает за Бенни, что, как ни странно, его уже совсем перестало волновать. Ставни скорлупки приоткрыты настолько, что можно рассмотреть настоящее лицо того, кто за ними прятался.