— Путешествие — лекарство, лекарство для тебя. Непереводимо — вернусь.
Шуш почувствовал, как его сердце медленно, но верно раскалывается на части. Она… Она решила вернуться к ууманам. А он… Он надеялся… Он… А она… Сладкая греза кончается. Пора возвращаться к Охоте и забывать все, что произошло… Только возможно ли это?
Самка исчезла в лесу. Шуш несколько секунд тупо посидев над тушей трофея, неожиданно вскочил и заревел во всю глотку, пытаясь хотя бы этим сдавленным криком выплеснуть всю боль, сдавившую все органы изнутри. Почему так больно?!
====== XIII. Долг супружеский ======
Пришла Пёся к пещере — Даждьбог уж в Подземное Царство спускаться начинает. К закату — как и обещала, вернулась. Сидит муж любимый, к туше медвежьей прислонившись. Под лапой череп звериный выделанный. Сердечко Пёсино сжалось от ужаса — уж не случилось ли беды с нареченным?! Бросилась она к Зверю своему желанному. Взвился он, зарычав, на жену свою налетел, за шею схватил. Но через секунду лапу тут же разжал — даже больно стать не успело! — на руки подхватил, к себе прижимает так, словно сто лет не видел. Урчит так ласково, что душа Пёськина тает, как снега комок на ладошке. Волосы девкины наглаживает, мордой об лоб да плечи трется. Аж в воздух подкинул и поймал на руки, как ребенка малого. Радуется… Словно думал, что не вернется Пёся. Почувствовала девка, как любви дикой, безумной, костер в душе ярче вспыхнул — догадалась, что думало Чудище, будто не вернется она — а отпустило! Вот как любит Зверь ее ласковый, любое ее решение готов принять, смириться!
В ответ к мужу Пёся жмется, смеется, ласково ладонями морду страшную гладит, складочки кожи между жвалами чудовищными почесывает. Глаза Чудище прикрыло, видно, что наслаждается касаниями пальцев нежных. Вдруг открыл глаза, снял с пояса маску свою дивную, надел одной лапой на морду и прострекотал негромко звук какой-то чуждый ушам девкиным. Потом — повторяет. И снова. И опять — раз за разом, словно важно это. Покачала грустно головой Пёся — мол, не пойму тебя я, по-другому скажи! Вздохнул Зверь, девку на ноги ставит, к груди лапу приложил, кланяется и звук свой странный повторяет: «Ш-ш-ш!». «Ш-ш-ш!».
— Это имя твое? — Догадалась Пёся. Наклоняет голову Зверь страшный, мол, верно, имя.
В глазах Пёсиных слезы счастья защипали — доверился ей муж ее, имя назвал, своей женой признал. Повторила жест мужнин девка, ладонь к груди приложив, тоже кланяется, говорит:
— Пёся. Пёся.
— О-о-ос-с-ся-а-а? — Неуверенно голову набок склоняет муж Пёськин. Засмеялась Пёся, головой покачала, отвечает:
— Зови, как удобно будет. А мне дозволь тебя, как прежде, Чудом, Чудушком кликать! Имя твое язык мой не повторит.
— У-у-удо-о-о, Уд-душ-ш-шко-о-о, — голову наклоняет Зверь страшный, мол, зови, как хочешь.
Засмеялась Пёся, из сумки горшочек с мазью целебной достает. Послушно сел муж диковинный, лапу верхнюю поднял, рану свою осмотреть позволяет. Втерла мазь против горячки в плоть теплую лекарка молодая, снова повязку делает — скорее уж для спокойствия, зажила царапина глубокая почти — и мужа к пещере подгоняет.
— Спать идем, Чудо мое любимое.
Легли рядом. Пёську в сон клонит, а Чудище ее недовольно шевелится, уснуть не дает. Тронул супружницу любимую лапой, урчит вопросительно, выдыхает тихонько:
— О-о-ос-с-ся-а-а…
— М? — Сонно в ответ муркает девка. Лапой вместо ответа провел под боку девичьему, осторожно под рубашку когтями забирается, игриво царапая слегка кожу нежную, шелковистую. Смутилась жена молодая, но сама в ответ ласково по груди мужниной проводит, спрашивает осторожненько:
— Рана не болит?
Не ответил Чудище, только проурчал что-то ласково, жвалами пощелкивая — без маски он. Медленно рубаху девкину в сторону тянет, сердито пофыркивая — мешает ткань ему. Усмехнулась Пёся, из рук мужниных ловко вырвалась, жилетку да ботиночки сняла, рубаху скидывает, чтоб в запале зверь страшный не порвал. Сама собой довольная перед мужем слегка покрутилась. Пока в деревне жила — печалилась за плечи широкие, да рост богатырский. Но с мужем своим диковинным былинкой полевой кажется. К себе торопливо зверь женку прижимает, чтоб не мерзла, глаза прикрыл, язык длинный из пасти приоткрытой выскользнул…
Страшно, конечно, Пёське — ревет всегда корова, когда бык ее покрывает. Да и прочие бабы, когда сплетничали девки молодой рядом не замечая, всегда жаловались, что боль страшная жену молодую в ночь брачную ждет. Однако чтоб мужу хорошо сделать, на все Пёська готовая. Да и ребенок без боли рождаться не будет.
Под себя, словно мурку весеннюю, муж жену подминает, на локтях навис, ласково языком по шее скользнул. Дрожь по телу девичьему пробежала — надо же! Приятно-то как! В ответ мужа за шею руками обвила Пёся, осторожно пальцы в волосы диковинные, мужнины, запускает. Застонал аж — видать, нравится. Значит, правильно Пёся все делает!
Осторожно проводит языком по шее тонкой муж ласковый, потом ниже спускается. Словно дитя малое, нежно языком по груди напрягшейся прошелся, слюной густой капая. Куснул бережно — и опять игриво языком нежит. Жарко Пёсе, словно в печи она, сладко тело все трепещет. Никогда подобного не чувствовала. Вздоха томного сдержать не может — мужа видом всем своим подбадривает. Фыркает довольно муж, аккуратно броню свою диковинную впервые на поясе расстегивает, снимает… Забоялась немного Пёся, но коленочки послушно в стороны разводит.
Башкой помотал муж любимый и снова осторожно кожу супружницы языком дразнит. Видать, страх чует, и хочет, чтоб девка его не трусила. Расслабилась Пёся, разомлела — даже представить такого не могла прежде. Боль внезапно живот пронзила. Вскрикнула Пёська, дернулась машинально. Прижал к шкуре оленьей ее муж любимый, урчит что-то ласково, губы нежно языком вылизывает, щекотно да приятно от поцелуев таких подобия. Прошла боль — приятно стало.
Почти ничего после Пёська и не запомнила — удовольствие с головой накрыло, словно в Ирий она попала. Рев только мужа любимого запомнился — торжествующий, блаженный, словно зверь какой самку пометил, своей признал, да жар внутри живота бурлящий…
Так и уснули — разгоряченные, без одежд, друг к другу прижимаясь…
Комментарий к
XIII
. Долг супружеский Кто там просил хищеротику в древнерусском стиле? Наслаждайтесь (смейтесь, кому что)!
P.S. Ребят, мне страшно, осталось всего шесть глав, а я еще не хочу прощаться с Пёсенькой! Теперь вот думаю, потом сиквел про нее забомбить или еще один фанфик про хищника с древнерусской тематикой?
====== XIV. Спасители ======
Проснулась Пёся раненько, смотрит на мужа любимого. Спит сладко, словно котенок на печи, жмурится, мурлычет во сне тихонько. Шкура под ними лежащая кровью немного заляпана — хоть вывешивай, как положено, мол, чиста до этого невеста была! Посмеялась про себя Пёся. Не перед кем тут хвастаться простынями окровавленными.
Шевельнулась. Живот тянет немного, а во всем прочем — хорошо! Легко, словно пушинка она какая. Попыталась аккуратно из-под лапы мужниной выбраться. Глаз жёлтый Чудо приоткрывает, зевает сонно, жену к себе жмёт, пускать не хочет. Засмеялась девка, мужа обнимает за шею, шепчет ласково:
— Не волнуйся, Чудо мое лесное, любимое, я только к ручью выйду, воды наберу, да ягод поищу, чтоб с чем мясо было запечь к обеду!
Хмурится слегка Зверь, не хочет с женой даже на миг краткий расставаться. Но и неволить супружницу не желает — разжал лапы, выпустил из объятий надежных да желанных. Поцеловала мужа в кончик жвала странного Пёся — и поднимается, ловко одежду надевает. Потянулся муж устало, проворчал что-то ласковое, глаза снова прикрыл — утомила его ночь, огня наполненная. Улыбнулась девка, из пещеры выскользнула — и к реке. По сторонам глянула, смущенно кровь с бедер отмыла, рубаху поправила, по течению поднялась повыше, напилась воды холодной, в ведерко набрала, на коромысло повесила.
Идет, под ноги смотрит, ягоды ищет. И вдруг навстречу ей четыре молодца славных. Все как на подбор — высокие, крепкие, с кудрями русыми, глазами голубыми… Вздрогнула Пёся — что им тут надобно? Опять муж ее в драку впутается — а у них и луки со стрелами, и рогатины в руках, и ножи на поясе!