— Троцкий? — ощетинился Перегноуз. — Я, мать вашу, официальный представитель британского правительства и вооруженных сил, вы не имеете права называть меня Троцким.
— Вы, кроме этого, пытались убить меня, и я имею право называть вас любым гадским именем, каким захочу, — ответила Миранда.
По большому холлу прошел общий одобрительный шепоток. Перегноуз возмущенно удалился.
— Увидимся за обедом. Пойдем, Барри.
Барри поспешил вслед за ним по лестнице. На полпути он остановился и обернулся к присутствующим.
— Не будьте к нему слишком строги, — сказал он. — Последние несколько дней мы провели в вертолетах и на кораблях, а он плохо переносит качку.
И скрылся за углом лестничной клетки, догоняя Перегноуза.
Миранда привела Мерсию к себе в комнату. Мерсия сразу взвизгнула и вскочила на кровать, принялась прыгать на ней, ударяя макушкой в тяжелый балдахин на четырех столбиках.
— Это классно!
— Мерсия?
— Да?
— Тони погиб.
— Тони? Тони Изсоседей? Ты о нем говоришь? — Миранда кивнула. — Нет, я видела его пару недель назад, там, в Лондоне.
— Это его дом.
— Это дом Тони?
Миранда опять кивнула.
— Мы говорим об одном и том же человеке? О бедолаге, который жил на одном этаже с тобой?
Миранда кивнула еще раз.
— Это все его?
— Было.
— Ты знала, что у него такие средства?
— Нет. Я ничего этого не знала, но он забрал нас с Пеллестрины, а вчера взлетел на своем самолете, а на корабле подумали, что это Фердинанд, и сбили его, и теперь он мертв.
— Вау. Вот жалость-то. Еще один тип скопытился, — ответила Мерсия.
— А ты как?
— Ну, накушались мы досыта, и они оттяпали моему бойфренду еще одну ногу, и там было полно, просто тучи, моряков, чтобы их доводить. И ничто этих амбалов, у которых руки-ноги и прочие причиндалы ходуном ходят, так не достает, как мысль, что я — не с ними, а с безруким и безногим мужиком. Такая несправедливость их с ума сводит. Жаль, что я не придумала это раньше, он — самый эффективный мужчиновыводитель. Он идеален. У нас с ним все наладилось. Я вроде бы начала понимать, как можно жить с мужчиной, если только пройдешь через ужасы первой недели. Это классно.
Мерсия села рядом с Мирандой и обняла подругу.
И так они достигли полного взаимопонимания. Миранда поняла, как Флирт может быть для Мерсии идеальным мужчиной, — как олицетворение неполноценности мужского пола. Мерсия узнала о планах Миранды переехать с Фердинандом в Америку. Они поклялись, что бы ни случилось, никогда не забывать друг о друге, в жизни и даже в смерти. Подруги навсегда.
Обед был простой, из трех блюд, в духе местных традиций — капуста в разных ее ипостасях. Собственно, коль скоро ради этого император Диоклетиан решил оставить Рим[65] и сказал, что империя прирастать будет Югославией, то было бы удивительно, если бы местные жители почти за два тысячелетия ухитрились не найти множество способов замаскировать излюбленный овощ под удобоваримую пищу для нескончаемой череды несъедобных школьных обедов. Местных жителей и тогда не радовало, что чужаки приходят и как дома устраиваются на их земле, не радует и сейчас. Обед был подан с обычным презрением, которое славяне испытывают к своим работодателям. По крайней мере, им хватает гордости плюнуть в блюдо, прежде чем его подавать.
Перегноуз, пока все рассаживались, положил на стол большую морскую рацию. Он остался стоять во главе стола, озирая всех по очереди, перехватывая взгляды, и когда наконец добился общего внимания, сказал:
— Мы уже потеряли достаточно много времени. Ультра ван Дик, думаю, вы знаете, для чего я здесь. — Вот оно и пришло, его мгновенье торжества, застольный гамбит в духе Ле Карре.
Все повернулись посмотреть на Фердинанда на другом конце стола, все, кроме старика, который подпевая своему плееру, кивая в такт.
Фердинанд пожал плечами.
— Я уполномочен вести переговоры о вашей сдаче. — И все опять посмотрели на Перегноуза, словно это был теннисный матч.
— Серьезно? — спросил Фердинанд. — Тогда почему для этого прислали вас?
— Кому капусты? — предложила Миранда.
— Потому что, в отличие от некоторых, они уважают мой авторитет, ценят мои дипломатические способности. Я знаю вас лучше, чем они, — Перегноуз показал на Мерсию и Флирта. — Мы привезли сюда друзей Червонного интереса в качестве жеста доброй воли, чтобы показать, что они живы-здоровы, в качестве мирной жертвы[66].
65
По преданию, на предложение вернуться в Рим Диоклетиан сослался на лично посаженную им капусту.