— Ты знаешь почему.
— Мамаша играет в бинго, она вернется самое раннее в девять.
— Дело не в этом. Я не уверена, что так будет правильно.
— Слушай, чего ты грузишься, я же сказал, что люблю тебя. Чего же тебе еще?
— Правда, Гэв? Нет, ты серьезно?
Заинтригованная, словно моль кашемировой шалью, Миранда не глядя скользила пальцами по корешкам романов на нашей полке; «Скажи, что любишь» — мимо, «Врач всегда готов» — мимо, и вдруг остановилась, дойдя до меня, спрятанного под чужой суперобложкой давно сгинувшего бульварного романа. Она вытащила меня с полки и заглянула в просвет между книгами, образовавшийся на моем месте.
— Да. Похоже на то.
— Сильнее, чем Шаз?
— Ну, только не надо. Это все в прошлом.
— Точно?
— Да. Знаешь, это не такое уж большое дело.
— Это для тебя не такое, а для меня большое.
— А может, прямо сейчас, а?
— Да ну тебя!
Миранда смотрела на смеющуюся девушку, которая искала, куда бы прилепить жвачку. Подготовка к углубленному взаимному изучению. Перехватив взгляд Миранды, девушка показала ей язык.
— Что-то ищете? — насмешливо спросила она.
Миранда, вспыхнув, быстро отвернулась и положила меня на стол. Она раскрыла мои страницы, расправила их, провела пальцем по оглавлению, остановилась; затем проникла внутрь, в самое мое сердце. Она открыла меня.
Ее глаза касались моих слов так же, как и ваши. Вы не сильно отличаетесь. И несколько секунд, а может быть, и часов, я разговаривало с ней. Ее веки мягко опустились, она слегка прикусила нижнюю губу, обмякшую, как сонная любовница. Уголки ее губ приподнялись. Мне удалось вызвать у нее улыбку. Я подумало: «Ты прекрасна».
Даже не знаю как, но у меня получилось — вскоре Миранда подхватила меня и пошла к стойке оформления. Она собиралась меня взять. Вынести наружу. Меня никогда не выносили наружу с тех пор, как принесли сюда. Мы шествовали мимо других книг. Книг, у которых не было шанса, которые она никогда бы не взяла. Гудбай, «Иллюстрированное руководство по смачиванию наживки», прощай, «История вегетарианства», адиос, «Я в порядке, ты в дерьме». Я выхожу на свободу.
— ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ВЗЯТЬ С СОБОЙ ЭТУ КНИГУ, МИССИС БРАУН.
— Там написано: мисс Браун.
— ЭТО НИЧЕГО НЕ МЕНЯЕТ. БОЮСЬ, ВЫ ВСЕ РАВНО НЕ МОЖЕТЕ ВЗЯТЬ ЕЕ С СОБОЙ. — Миниатюрная библиотекарша говорила пронзительно и громко, артикулируя каждый слог. Ей хотелось, чтобы ее слова звучали внушительно, аристократично, да еще и интеллигентно. Библиотекарша повернулась к компьютеру, и очки ее засветились зеленью, отражая текст на мониторе. Взгромоздившись на свой стул, она стала похожа на ощипанного какаду. Миранде оставалось только смотреть на оказавшуюся прямо перед ее глазами прическу библиотекарши — скрученные, слипшиеся, секущиеся волосы возвышались конусом на темечке, словно покосившаяся кучка собачьего дерьма. На лацкане аккуратного темно-зеленого костюмчика висел бейджик, сообщавший: «Привет, я Бренда. Я введу вас в мир книг!»
— НЕТ, ДЕВУШКА, — повторила Бренда. У нее сложилась привычка, свойственная многим низкорослым людям, — говорить голосом, обратно пропорциональным их размерам, будто громкостью можно восполнить недостаток веса. Миранда огляделась — не встревожил ли кого-нибудь трубный глас Бренды, но единственной живой душой в зале оказался тощий старик, рядом с которым стоял переносной инвалидный каркас системы Циммера. Воткнув в уши наушники плейера, он кивал в такт мелодии, подпевая: «A-а! Дихлофос во имя добра!», а время от времени еще и пытался ударить по несуществующим гитарным струнам своего каркаса.
Миранда повернулась обратно и спросила:
— Почему не могу?
— НА ВАС УЖЕ ЗАПИСАНО ШЕСТЬ КНИГ.
— Послушайте, можно я сейчас возьму эту книгу? Я завтра же одну верну.
— О-О, ДА. ВЫ, КОНЕЧНО, ВЕРНЕТЕ. НО ЕСЛИ Я РАЗРЕШУ ВАМ, МНЕ ПРИДЕТСЯ РАЗРЕШИТЬ ВСЕМ И КАЖДОМУ. И ХЛЫНЕТ БУРНЫЙ ПОТОК. — Бренда водрузила очки обратно на переносицу и строго посмотрела на Миранду, всем своим видом показывая, что вопрос закрыт.
Миранда обвела рукой практически пустую библиотеку и настолько скептически, насколько могла, переспросила:
— Хлынет поток?
Теперь и Бренда посмотрела на пожилого господина с каркасом Циммера. Под семьдесят, редкие, но длинные седые пряди раскачиваются при каждом кивке головы: «Во имя Бобра! во имя Бобра!»
Бренда перевела взгляд обратно на монитор, злорадно улыбнулась и проорала:
— ТЕМ БОЛЕЕ, ВЫ НЕ ВЕРНУЛИ КНИГИ ВОВРЕМЯ И ОБЯЗАНЫ ЗАПЛАТИТЬ ШТРАФ. ВЫ ДОЛЖНЫ НАМ… ШЕСТЬДЕСЯТ ОДИН ПЕНС!!!