— Нет. Э-э… Просто… Тебя там к телефону…
Миранда встрепенулась:
— Что ж ты сразу не сказал?
Она скатилась к телефону-автомату на нижней площадке, пока Тони бормотал что-то о том, что она не спрашивала. Трубка раскачивалась на проводе. Подхватив ее, Миранда заорала «АЛЛО» так, чтобы ее услышали, даже если там успели повесить трубку.
— Господи, да ты порвешь мне перепонки! — Это была Мерсия.
— Привет-привет, прости, что я так долго. Тони Изсоседей, — произнесла Миранда так, будто его имя все объясняло.
— Ты все у шизанутого Зорбы? Тебе давно пора съехать, найти что-нибудь поприличнее. Там же форменный дурдом.
— Мне здесь нравится, — солгала Миранда.
— Ага. Чем занимаешься?
— Когда?
— Вечером.
Миранда закусила губу.
— Миранда?
— Вечером? Да так, ничем. Чем всегда.
— Пиццу любишь?
— Ой, Мерси, я что-то подустала. Хотела лечь пораньше, книжку почитать, в таком духе.
— Блин, эти твои чертовы книжки, Ранда! Когда ты начнешь жить настоящей жизнью? «О, мистер Чичестер, я должна вам сказать…», и хлоп в обморок! Миранда, оглянись: вокруг реальный мир. Он не кусается.
— Знаю, — вздохнула Миранда.
— Тогда, значит, пицца, в реальном мире. Пицца, бутылка вина и немного пьяного разврата.
— Нет, Мерсия, не сегодня. Я действительно устала.
— Миранда, там же все придумано. Такого никогда не бывает. Они обвенчались под колокольный звон, и все счастливы? Чушь, они кидаются друг в друга посудой, трахаются за спиной друг у друга, и все безудержно спиваются. В реальном мире ты в лучшем случае встретишь чудика, такого же затурканного, как ты, и успеешь немного порадоваться жизни, прежде чем — бац! — он трахает другую, а ты слезно названиваешь мне, мечтая выпить эту несчастную бутылку вина со своей настоящей подругой.
— Мерсия.
— Да?
— Мне пора идти.
— Только не в страну «они жили долго и счастливо». Знаешь, почему твои сказочки начинаются со слов «давным-давно»? Потому что такое только давным-давно и бывало, а с тех пор жизнь — сплошное дерьмо.
— Мерси.
— Всего-навсего пицца, на скорую руку; вся толпа давно гуляет. Кстати, и вина осталось только полбутылки. Половину я уже выпила.
Миранда хмуро глянула вверх по лестнице и увидела, что Тони Изсоседей быстренько отшатнулся.
— А может быть, пойдем в бар, опрокинем парочку «докторов Нет»? — Мерсия сегодня явно переживала обострение своей боязни одиночества, осложненное приступом дружелюбия. У подруг была такая игра — каждую неделю они выбирали идущий по телевизору фильм и всю неделю пили то же самое, что и персонажи. На этой неделе повезло Джеймсу Бонду — сухое мартини, смешать, но не взбалтывать.
— Доктор что? — коварно переспросила Миранда.
— «Нет».
— Вот именно.
Мерсия пораженчески вздохнула:
— О’кей, тогда до завтра, Бригитта.
— Сама ты чертова Бригитта.
Миранда повесила трубку и крадучись пошла к себе в комнату Она услышала, что дверь Тони тихонько затворилась перед самым ее приближением. Миранда расстроилась. Оттого, что Мерсия, скорее всего, права, и оттого, что Миранда наврала ей, а больше всего оттого, что сегодня не собиралась ничего не делать, а шла на свидание с Барри.
Барри из отдела доставки. В «Доставке» всегда есть такие Барри. Барри хвалится, что «умеет пить», потом рассыпается на запчасти с первых трех кружек пива, он привык руками делать у девушек за спиной недвусмысленные жесты, а ртом издавать неприличные звуки. На первом свидании Барри рассчитывает, как минимум, на петтинг. Всем друзьям он расскажет, как вас трахал, даже если этого не было. Барри очень суеверен и ежеминутно хватается за свои причиндалы, словно боится их потерять. Что, если вдуматься, только сделало бы его намного приятней.
Миранда знала, что ей нужен не Барри. Ланселот, Фердинанд, Термидор, Галахад… Человек с квадратной челюстью и властным, внушающим трепет голосом. Человек, который любого заставит себя уважать.
Миранда задумалась и осознала, что ее устроил бы любой, кто, по меньшей мере, кредитоспособен. В уме она отметила, что хорошо бы еще, чтобы он не делал то, чем Барри прославился на весь Второй этаж. У Барри была одна из тех привычек, которые типичны для всех Барри; не реже одного раза в пять минут он при всем честном народе чесал свою задницу. Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы ненароком, быстро и не слишком явно почесать сзади штаны, избавляясь от нестерпимого зуда. Но Барри может обсуждать с тобой отправку груза в Ковентри, и в какой-то момент разговора ты вдруг осознаешь, что он перестал жестикулировать обеими руками. И впрямь — его правая рука уже запущена сзади под штаны, и оттуда доносятся громкие скребущие звуки. Барри продолжает весело болтать, как будто нет ничего необычного, а точнее-то говоря — тошнотворного, если человек старается отскрести от своей задницы засохшие остатки невытертых фекалий во время разговора о транспортных сетях графства Гемпшир. Но для тебя это, конечно, предупредительный сигнал, что пора уходить, ведь если замешкаешься, дальше будет еще хуже. По окончании раскопок Барри рассеянно обозревает свой указательный палец на предмет извлеченных находок. Если таковые есть, а обычно это застрявший под ногтем темный катышек с растущим из него толстым черным волоском, Барри пытается растереть его между большим и указательным пальцем, обнюхивает, покусывает ноготь, но, поняв, что прилипло намертво, аккуратно обсасывает палец.