Я проскальзываю в темную кухню.
Зажигается свет. Ну вот, застукали!
Сквозь прищуренные веки мне удается разглядеть Илай, мою младшую сестру. Стоит в теплых гетрах у шкафчиков с посудой и пьет зеленый смузи, хотя на часах без малого двенадцать ночи. Смерив меня взглядом, она изгибает бровь, как будто хочет сказать: «Даже не мечтай, Аза Рэй, мимо караульного тебе не пройти». Иногда мне кажется, что иметь такую сестру, как Илай, – это все равно что жить в крепости, обнесенной глубоким рвом. Пока она дома, о тайных похождениях можно забыть. У меня ушли годы на то, чтобы осознать, что сестра у меня всевидящая и вездесущая.
И это очень даже круто, за исключением тех моментов, когда тебе позарез нужно улизнуть из дома.
– Боишься в полночь превратиться в тыкву? – спрашивает Илай. – Ты поэтому решила слинять до наступления дня рождения? Или это просто странное стечение обстоятельств?
– Мне скорее грозит снова стать Золушкой, – отвечаю я. – Тыква – это не про меня.
– Золушка мечтала выйти замуж за принца и ходить на высоких хрустальных каблуках. Когда ты в последний раз открывала эту сказку? Никакая ты не Золушка. Если только не существует альтернативной версии сюжета с прошаренной Золушкой, которая носит…
Она опускает взгляд на сапоги-снегоступы с меховой отделкой, доходящие мне до самых колен. На блошином рынке прикупила. Комментариев не требуется.
– …что ты там на себя напялила, а к принцу и на пушечный выстрел не подойдет.
– Ладно, – говорю. – Допустим, я спешу на рандеву. С прекрасным незнакомцем.
– Фу-у, – протягивает она. – Рандеву! Шутишь, да?
– Нет, я это на полном серьезе, – ухмыляюсь я.
– Если бы я собралась на ночную вылазку, меня бы никто не застукал, – говорит она.
– Потому что ты самый скрытный человек на свете.
– Правду говоришь. – Сестра награждает меня улыбкой, явственно свидетельствующей о том, что про ее похождения мне известно далеко не все. Случись ей когда-нибудь уйти в загул, мы, наверное, ничего и не заподозрим. Никаких следов эмоций на лице. Только следы зеленого смузи в уголках губ.
За спиной у Илай стоит террариум. На этих выходных у нас гостят мышки из маминой лаборатории, потому что ее ассистент взял отгул. Их любимое занятие – наматывать круги по террариуму, периодически ныряя в воду, где они по целому часу могут плавать, задерживая дыхание. Поначалу от этого зрелища мне становилось не по себе (казалось, что мышата бросаются в воду, чтобы утопиться), но теперь я от них просто балдею. Мои маленькие морские обезьянки!
Сейчас мамины эксперименты продвигаются куда лучше, чем раньше. Раньше мыши дохли как мухи, а теперь вот живут себе припеваючи.
Это все благодаря маминому упорству, благодаря тому, что она решила бороться за жизнь дочери, несмотря на утверждения врачей, что та не протянет и нескольких месяцев.
В младенчестве я совсем не могла дышать, и мама – а она у нас ученый – начала искать способы сделать эту потребность не такой насущной.
Наблюдая, как один особенно ловкий грызун плавает брассом, я гадаю, понадобится ли мне еще когда-нибудь препарат, который разрабатывает мама. Не исключено. Оболочки изнашиваются, а сыворотке, которая течет в жилах этих мышей, я обязана жизнью.
Неудивительно, что мамины «подопечные» стали мне как родные.
Илай придвигает ко мне прямоугольный сверток.
– Раз уж ты не намерена задерживаться тут позже полуночи, я поздравлю тебя прямо сейчас, – говорит она. И, откашлявшись, добавляет: – Сразу за два года.
Некоторое время мы с сестрой смотрим друг на друга через стол, а по щекам у нас катятся слезы. Но распускать нюни – это не в нашем стиле, поэтому уже через пять секунд мы берем себя в руки.
Разделавшись с оберточной бумагой, я открываю коробку и достаю оттуда сложенную в несколько раз кожаную вещицу с мехом и… молниями?
И вот я снова всхлипываю: Илай подарила мне летный комбинезон. Настоящий. Старинный. Такие, кажется, носили военные летчики во времена Второй мировой. Под стать меховым сапогам.
Я смущенно поднимаю влажные от слез глаза. Никогда еще не видела на сестрином лице такую широченную улыбку.
– С электроподогревом! – смеется Илай.
Она нажимает переключатель, и на нем загорается огонек. Ничего себе! А Илай все хохочет.
– Надевай, – говорит она, расстегивая молнию комбинезона. На секунду мне становится страшно: вдруг надену летный костюм, и меня тут же заберут на небо? Может, не стоит испытывать судьбу?
Хотя… как тут не примерить такое сокровище?
Сбросив на пол ненужные слои одежды, я запускаю ноги в штанины и застегиваю молнию. В этом костюме миллион карманов, и он ГОРАЗДО лучше обычного комбинезона. Гораздо лучше костюма дровосека с дождевиком. Гораздо лучше любой из когда-либо принадлежавших мне вещей.