— Оболокайся поскорее да приходи ко мне… Надо мне тебе одно словечко сказать.
Акинтич слез с полатей, разыскал свой кафтанишко, поворчал в пространство и, почесывая натруженную поясницу, побрел в спальню к самой.
— Эк ее ущемило… — ворчал он, шаркая ногами. — Не стало дня-то. Помереть спокойно не даст…
Марья Митревна сурово встретила его в дверях…
— Я тебе давеча дала гривенник?
— Было дело…
— Давай назад!
— Ну, это не модель…
— Сказано: давай!..
Такое начало застало Акинтича врасплох, и он смотрел на хозяйку ничего не понимавшими глазами. Но она повернула его за плечо и вытолкала в кухню:
— Неси сюда деньги, змей!..
Акинтич повиновался. Он полез на полати, где-то шарил долго руками, потом гремел деревянным сундучком и, наконец, вернулся.
— На, змея подколодная! — проговорил он, швыряя два пятака на стол. — На, давись.
Марья Митревна взяла деньги, спрятала их в карман и сказала:
— Ну, теперь поговорим, змей!.. А как ты думаешь, откуда вызнал Степан Иваныч?.. А?!. Мы-то от него дураками гоним, а он вперед нас воротился и надо мной в глаза смеется. Все обсказал: и куда мы поехали и с чем поехали. Пряменько сказать: засрамил меня. Откуда бы ему все это вызнать?
— Не могу знать, Марья Митревна…
— А я тебе скажу: от тебя…
Акинтич сначала не понял, в чем дело, а потом отступил и замахал руками.
— Да, да, да!.. — наступала на него Марья Митревна. — Это ты, ты, ты… Ты продал меня, Иуда!.. Вон сейчас же из моего дома, и чтобы духу твоего не было…
— Куда же я пойду?
— Твое дело… Ступай к своему Степану Иванычу.
Она вытолкала его в шею. Акинтич вернулся в кухню, присел к столу и не знал, что ему делать. Очень уж обидело его хозяйское слово… Целый век прослужил, а теперь ступай на улицу, как слепая собака. Да и куда было идти? Акинтич остался и бобылем-то все из-за семьи Мокрушина, — не до женитьбы было, когда Дмитрия Васильича кругом беда обступила. А как он маленькую Машу любил…
— Ты все еще сидишь тут, змей?! — крикнула Марья Митревна, появляясь в дверях кухни. — Вон сейчас же…
Что происходило дальше — осталось неизвестным. Утром Марью Митревну нашли в кухне с раскроенным черепом. Акинтич даже не сделал попытки к бегству и точно сторожил покойницу.
— Что ты наделал, старик? — спросил следователь.
Акинтич точно проснулся и ответил:
— Любил я ее, Машу… с измальства за родную.
1897
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые опубликован в журнале «Север» 1897, No№ 8-11. Вслед за тем дважды печатался в сборнике «Золотая лихорадка», вышедшем в Екатеринбурге в 1900 и 1901 гг. Кроме «Хищной птицы», в состаз сборника входили рассказы «На «Шестом номере», «Золотая ночь», «Злой дух» и «Ната». Название сборника как нельзя лучше характеризует тот основной круг вопросов, который затронут в этих произведениях.
Журнальный текст «Хищной птицы» имеет небольшие расхождения с текстом, опубликованным в сборнике «Золотая лихорадка» (в первом и втором изданиях сборника текст идентичен), налицо авторская правка, которая свелась в основном к стилистической доработке отдельных мест произведения.
Печатается по тексту второго издания сборника «Золотая лихорадка» (Екатеринбург, 1901) с исправлением замеченных опечаток.
Стр. 204. Куржак — иней, изморозь.
Стр. 206. Шелковая «головка» — головная повязка, платок.
Стр. 210. «Зеленая улица» — два ряда солдат с палками, между этими рядами проводили истязуемого.