— Ты ему не нужна. Он без тебя смог. — Делает небольшую паузу и шепчет каждое слово по отдельности. — Мы. Все. Без тебя. Смогли. — А затем более громко. — Не ожидала?
Танец Максима и его жены закончился, и они направились к своим местам. Проходя мимо, Максим повернул голову и внимательно посмотрел на меня и Егора.
Я молча встаю со своего стула, Кузнецов поднимается следом за мной. Мы стоим очень близко, смотрим друг другу в лицо. Егор напряжен, в его глазах целый калейдоскоп негативных эмоций: злость, ненависть, обида, раздражение... Он так и не смог меня простить. А Максима простил.
Я мягко хлопаю Кузнецова два раза по плечу, разворачиваюсь и направляюсь прямо к Максиму. Я вижу, что он резко напрягается. Значит, заметил боковым зрением, что я приближаюсь.
— Потанцуем, братик? — Спрашиваю его с улыбкой.
Он на мгновение замирает, явно не ожидал от меня такой просьбы. А затем отвечает с напряжением в голосе:
— Конечно.
Мы идем к танцполу, и я чувствую, как его жена прожигает мне спину. Сейчас играет медленная песня, и Максим торопится положить руки мне на талию.
— Подожди, — останавливаю его, — я попрошу диджея включить одну песню.
Быстро направляюсь к парню у пульта, говорю ему название трека и возвращаюсь к Максиму.
Мелодия заиграла, я положила ладони на плечи Максиму, он опустил свои мне на талию. Из колонок полился приятный голос Мадонны, исполняющей песню Masterpiece. Что переводится как «Шедевр». Когда-то очень давно Максим так меня называл. Я всматриваюсь в область его сердца и через тонкую белую рубашку вижу чёрные прописные буквы. А я все эти годы почему-то была уверена, что он свёл татуировку.
Нет, не свёл.
Максим напрягся с первых слов певицы, пристально посмотрел мне в глаза и сжал зубы.
— Это старая песня Мадонны, — поясняю, будто бы ему это неизвестно.
— Я знаю. Но уже очень давно не слышал.
— Я тоже. Но сейчас хороший повод переслушать ее, не правда ли?
Он ничего не отвечает, лишь шумно выдыхает и слегка опускает веки. Я аккуратно веду свои ладони от его плечей к шее и прохожусь по ней кончиками пальцев. Максим вздрагивает и снова широко распахивает глаза. Шумно сглатывает.
— Кристина… — он мягко выдыхает мое имя.
— Да, Максим? — так же мягко спрашиваю его.
— У меня дежавю.
Я ничего не отвечаю, лишь грустно улыбаюсь. Мы закончили танец молча. Максим все так же был напряжен. То прикрывал свои веки, то, наоборот, широко распахивал глаза и смотрел на меня не отрываясь.
Когда трек закончился, я поспешила удалиться, но Максим остановил меня, схватив за ладонь.
— Почему ты выбрала именно эту песню?
Я помешкалась пару секунд, размышляя, говорить ли ему правду.
— Потому что однажды мы уже под нее танцевали. И тогда эту песню выбрал ты, — я решила все-таки не врать.
Он замер. Смотрит пристально, дышит тяжело. Моя рука все еще в его руке. Наверное, кто-то из гостей может обратить внимание на нашу заминку, но и мне, и Максиму сейчас все равно.
— Я не помню этого, Кристина, — наконец выдавил из себя он.
Я лишь грустно улыбнулась.
— Я знаю, Максим.
Он сделал ко мне шаг и навис сверху. Боковым зрением я заметила, что миссис Самойлова уже метает молнии. Но, кажется, Максиму сейчас нет никакого дела до его жены.
— Кристина, — он настойчиво сжал мою руку, — помоги мне вспомнить тот год. Все говорили, что в моей жизни тогда не произошло ничего особенного, и я долго им верил. Но сейчас мне уже так не кажется. — Он шумно сглотнул. — Пожалуйста, помоги мне вспомнить мой первый год в Москве и… тебя, Кристина.
Я выхожу из супермаркета, держа в руках бумажный пакет с яблоками, апельсинами, сельдереем и морковью. Недавно мы с Майклом купили соковыжималку, и он теперь просто помешался на свежевыжатых фрешах. Июньское солнце слепит прямо в глаза, и я спешу опустить на глаза солнечные очки. Пакет довольно тяжёлый, на плече у меня еще висит сумка с учебниками и конспектами. Жутко неудобно идти так по жаре.
В этот момент у меня в сумке начинает звонить телефон.
— Твою мать, ну кому приспичило? — в сердцах восклицаю я и тянусь за телефоном.
На экране высвечивается «Папа». Сразу становится дико стыдно перед отцом за то ругательство, которое я только что озвучила.
— Алло, — говорю ему в трубку, придерживая ее одним плечом.
— Доча, привет! Как дела? Не отвлекаю?
— Ну так, я из супермаркета домой иду. А что? Ты сам как?
— Я в порядке. Я тебе по делу звоню... — начал папа издалека. Мне сразу не понравилась его интонация.
— Что такое?