— Кристина, — подал голос отец, — а что у тебя с Токаревым-младшим?
Я застыла. Вот это он сейчас к чему публично спрашивает? Наедине не мог поинтересоваться?
— В каком смысле, пап? Не очень понимаю твой вопрос.
— Ну, я так понял, ты с ним очень тесно общаешься.
— Да.
— И что означает ваше столь тесное общение? Вы друг другу кто? — Отец пристально на меня смотрит. Мстит мне за вчерашнее такими вопросами при посторонних? Похоже на то.
— Мы с Ильей вместе учились. Помогали друг другу, когда кому-то из нас было тяжело. Вот и все.
Нельзя говорить отцу, что мы друзья. Прицепится к тому, что я дружу с конкурентами. Нельзя говорить, что мы любовники. Во-первых, это не так. Во-вторых, не нужно, чтобы Максим думал, что у меня много мужчин. Достаточно того, что Елена ляпнула про Майкла. Нельзя говорить, что мы с Ильей друг другу никто. Это будет предательством с моей стороны.
Отец поджал губы и больше не произнёс ни слова.
После завтрака родители и Максим с Ольгой собрались уезжать. Я пока предоставлена сама себе, выходить в компанию отец меня не торопит. Да я и сама пока не готова. Хочу немного отдохнуть после бесконечной учебы на протяжении восьми лет. К тому же нужно заняться одним важным делом.
Я вышла проводить их в коридор. Поцеловала в щеку отца и Елену, кивнула Олейниковой. Хотела просто кивнуть и Максиму, но он неожиданно склонился ко мне и приобнял за плечи.
— Буду ждать тебя, — прошептал мне на ухо так, чтобы никто не услышал, и слегка коснулся губами моей щеки.
Сердце пропустило удар, по телу прошёл разряд тока. Кажется, Максим тоже слегка дернулся. Затем он быстро отстранился и на секунду внимательно посмотрел мне в глаза, как бы спрашивая «Хорошо?». Я закрыла и открыла глаза, отвечая ему «Да».
К счастью, Олейникова уже вышла из дома и направилась к машине, поэтому не видела этой картины. А вот отец заметил.
Когда все ушли, я еще долго стояла в коридоре положив ладонь на то место, которого коснулись губы Максима. А когда наконец очнулась, все еще в недоумении направилась в свою комнату и стала собираться.
Я выгнала из гаража свою старую Audi и поехала из «Золотого ручья». Папа до сих пор не продал мою машину. Спасибо ему за это. Уже вышла более новая модель, но мне нравится и моя. Не хочу менять автомобиль, хотя ему уже лет десять.
Я остановилась у цветочного магазина, купила большую охапку белых роз, которые так любила мама, и поехала к ней на кладбище.
— Здравствуй, мамочка, — тихо сказала я, касаясь рукой памятника. — Прости, что не навещала тебя так долго.
Могила чистая, ухоженная. Я знаю, что папа следит за ней и приезжает сюда, когда есть время. Я положила цветы на землю и присела на лавочку рядом. Я не была на ее могиле восемь лет. По щекам потекли слезы.
Я всматриваюсь в мамино лицо на памятнике и вспоминаю свадьбу отца с Еленой. Именно на ней мне пришла в голову мысль, что мама пожертвовала своей жизнью ради моей повторной встречи с Максимом. Ведь, если бы она не умерла, отец никогда не женился бы на Елене, и мы с Максимом никогда бы не нашли друг друга вновь. Я помню, что он не согласился с мной, когда я ему об этом рассказала, но я все равно уверена в своих мыслях.
Я встала с лавочки и присела на коленях возле памятника. Обвила его руками и сказала:
— Твоя смерть не будет напрасной, мама. Обещаю. Ты подарила мне встречу с моим героем, и я обязательно буду с ним. И однажды я приду к тебе сюда с нашими детьми. Они будут знать, кто их бабушка. Я люблю тебя, мамочка.
Я поцеловала памятник и, утирая слезы, пошла к машине.
Через час я подъехала к Викиному дому. Припарковала машину у ворот в ЖК, набрала код, который до сих пор помню наизусть, и зашла во двор. Подошла к ее подъезду, снова набрала цифры, и вошла внутрь. Поднялась на лифте на последний этаж и позвонила в дверь.
Мне открыла их старая домработница — Людмила Николаевна. Уже тогда она была женщиной в летах, а сейчас и того сильнее постарела.
— Кристина! — Ахнула она. — Это ты? Проходи, деточка.
Я вошла внутрь и оказалась в такой знакомой и родной гостиной с выходом на большую террасу, с которой по ночам открывается изумительный вид на Москву.
— Как ты изменилась! Настоящая взрослая девушка теперь! — Приговаривает Людмила Николаевна, усаживая меня на диван в гостиной.
— Здравствуйте, Людмила Николаевна, — широко улыбаюсь ей. Это очень хорошая добрая женщина, которая никогда не выдавала Викиным родителям наши с ней детские проделки. Будь то разбитая дизайнерская ваза, которые коллекционировала Викина мать, или случайно устроенный пожар на кухне, потому что мы с Викой решили поиграть в «Ресторан».