Мне захотелось провалиться сквозь землю.
— Все! Я не могу это больше терпеть! Я уезжаю к родителям! — истерично заверещала Иванка. Кинулась к двери, но выход ей перегородил гонец.
Он ворвался в кабинет без стука и сходу выпалил:
— Письмо от Самуила!
Вмиг накал спал, и все сконцентрировались на послании. Люберт взял письмо и молчаливо пробежался взглядом по строчкам. Его губы сжались в тонкую линию, а между бровей появилась пара глубоких морщин.
— Что он хочет? — спросил Горан.
Люберт сурово посмотрел на брата:
— Самуил изъявил желание поприсутствовать на твоей свадьбе с Иванкой. Пишет, что это большой шаг к мирным переговорам. Нужно сегодня дать ответ. Он готов завтра приехать в Волчью лощину.
— Медвежатники испугались нашего союза с черными псами? — спросила Надин.
— Нет. Это какая-то хитрость. Нельзя им верить, — Горан взглянул на меня с осуждением.
Я сделала вид, что не заметила этого.
— К сожалению, мы этого не сможем узнать. Свадьбе уже не бывать, и вряд ли Самуил приедет на пир в честь бракосочетания лорда и прислуги. Хотя, может, и приедет, чтобы поменять наши знамена на крыше замка на свои.
— Пусть приезжает, — сказала Надин. — Мы не можем упустить такую возможность. Вдруг брак с Иванкой принесет мир на наши земли? Свадьбе быть!
— Какой брак? Страх затмил твой рассудок? — возмутился Люберт.
— Я предлагаю провести еще одну свадьбу. Это будет выгодно для всех. Самуил увидит, что мы заключили союз с черными псами. Иванка получит признанный статус жены лорда Леканта. Она сможет остаться в Волчьей лощине, либо уехать домой под предлогом ссоры с мужем. Все же это лучше, чем быть отвергнутой невестой.
— А Агнежке какая выгода от вашего обмана? — спросил за меня Горан.
Надин умоляюще взглянула мне в глаза.
— Мир для нее и ее близких. Разве этого мало?
— Я не против. Если так будет лучше для остальных, — ответила я.
Я видела, что Горану не нравилось мое решение, и он был готов оспаривать его.
— Ладно. Но это пока здесь будет этот медвежатник. Потом я не собираюсь ничего изображать.
Надин с облегчением вздохнула.
— Нам с братом нужно обсудить подготовку к визиту гостя, — сказал Люберт.
— Мы уже уходим. У нас тоже есть свои вопросы.
Пользуясь возможностью, я вышла из кабинета вместе с Надин и Иванкой.
— Я дам распоряжения, чтобы подготовили твою комнату, Агнежка. Нельзя, чтобы вы с Горанам жили вместе. Это может повлечь дополнительные слухи, а нам необходимо, чтобы у Самуила не было сомнений в реальности их брака с Иванкой.
— Понимаю, — с облегчением вздохнула. Я была рада этой отсрочке. — Я могу встретиться со своей сестрой?
— Конечно. Ее приведут к тебе.
— Спасибо.
И, не желая продолжать разговор, я пошла прочь от Надин и Иванки. Женщины провожали меня молчаливыми взглядами, но я понимала, что эти хищные кобры уже что-то задумали. Случай с Раумом научил меня им не доверять.
Я пошла по коридору к комнате, в которой жила до заключения в темницу. Слуги встречали меня с изумлением, но подходить и расспрашивать опасались. Даже думать не хочу, какие байки они придумают на этот раз. Я прибавила шаг — меня смущало их внимание. Торопилась узнать, что случилось с Майей. Завернула за угол и столкнулась с горничной, она уронила на пол стопку полотенец.
— Вот мерзавка! — Тамила присела, чтобы собрать полотенца. — Как ты здесь оказалась? Уходи, или я вызову охрану, и тебя выставят из замка.
— Госпожа.
— Что? — переспросила кузина.
— Не мерзавка, а госпожа Лекант. Сегодня нас с Гораном обвенчали. — Кузина поменялась в лице. — Принеси мне тоже свежие полотенца. Или охрана выставит из замка тебя.
Я с высоко поднятой головой пошла дальше по коридору, оставляя за спиной растерянную родственницу. Мне не хотелось рассказывать ей о нашем с Гораном браке, но Тамила — камеристка Надин, и все равно узнала бы об этом. Кузина давно напрашивалась, чтобы ее поставили на место. Не верилось, что я столько времени считала ее подругой.
Стоило переступить порог комнаты, как я угодила в детские объятья.
— Наконец-то ты пришла! — радостно воскликнула Майя.
Я крепко обняла сестру, вдыхая запах ее волос.
— С тобой все в порядке? Тебя никто не обижал?
— Заперли в этой комнате, — гнусавила девочка. — Но кормили хорошо. Принесли мне пирожное.
— Теперь тебя никто не обидит. Я договорилась.
— А когда мы уедем отсюда? Здесь неприятно пахнет волками.