Стола было всего два, а помещение это, похоже, единственное. Таким образом, полицейское управление Хартвуда состояло из двух человек. В углу была оборудована маленькая камера два на два метра. Железная решетка и кровать были ввинчены в пол и стены. Унитаза, к счастью, не наблюдалось. На одной стене висела крупная карта округа Монро, а в другой была дверь во двор.
Парню за стойкой на вид было лет двадцать пять. Что-то подсказывало, что умом он не блещет. Смотрел он с таким выражением лица, как будто впервые увидел живых людей. По крайней мере, тридцатилетнего человека с седой головой он точно видел впервые. Уинтер заключил, что этот юноша был здесь явно не главный.
Мендоза сдвинула солнцезащитные очки на затылок и подошла к стойке. Увидев жетон полиции Нью-Йорка, парень как завороженный смотрел на него и только потом медленно поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Шеф Берч еще не пришел, – сказал он так тихо и застенчиво, что, наверное, если бы Мендоза изобразила детскую пугалку, он бы умер, не сходя с места. Форма у него была чистая и отглаженная. Все стрелки на своих местах, и обстирывает его, вероятнее всего, мама. На бейджике значилась фамилия Питерсон.
– Возможно, в его отсутствие вы сможете нам помочь, – сказала Мендоза. – Нам нужна информация по делу об убийстве семьи Рид.
Питерсон смотрел на нее так, как будто она говорила на неведомом ему языке. Только через несколько секунд до него дошло, о чем его попросили.
– Скоро придет шеф Берч.
– Да, но вы-то уже здесь.
– Я ничего не знаю об убийстве Ридов, – сказал он.
– С учетом того, как много убийств происходят в Хартвуде, немудрено, что вы все забыли.
– Скоро придет шеф Берч, – снова как заведенный сказал Питерсон.
– Скоро – это через сколько?
Питерсон смотрел и молчал.
– Я так понимаю, у вас в городе почти ничего не происходит, – вздохнув, сказала Мендоза. – И поэтому, если вдруг случается форс-мажор, вы просто звоните Берчу по телефону, и в этом случае он приезжает.
– Но сейчас не форс-мажор.
– Просто позвоните ему, ладно?
– Не могу. Он не любит, когда его отвлекают от завтрака.
Потеряв терпение, Уинтер поднял стойку и подошел к одному из столов. Он явно принадлежал Питерсону – на нем стоял включенный компьютер.
– Эй! – закричал Питерсон. – Вам сюда нельзя.
Не обращая на него внимания, Уинтер сел на стул, открыл верхний ящик и сразу же нашел искомое. На первой же странице записной книжки были записаны домашний и мобильный номера Берча. Мендоза стояла рядом и уже держала наготове мобильный. Уинтер показал ей номер, и она тут же его набрала.
– Выходите из-за стойки, – сказал Питерсон безо всякой надежды.
– Шеф Берч? – спросила Мендоза и терпеливо выслушала ответ. – Это сержант Мендоза из полиции Нью-Йорка. Я сейчас веду расследование, которое привело меня в ваш прекрасный город. Буду очень благодарна, если вы уделите мне пару минут времени.
Тут она снова замолчала, слушая Берча.
– Да, верно, мы в отделении. Офицер Питерсон очень гостеприимен.
Берч сказал что-то такое, на что Мендоза рассмеялась. Через пару «ага» она повесила трубку.
– Прибудет через десять минут.
9
Десять минут растянулись на пятнадцать. Шеф Берч ввалился в участок с широкой и политкорректной улыбкой. В талии у него было сантиметров как минимум сто тридцать. По всей видимости, он и правда очень не любил, когда его отвлекали от еды, и нежелание Питерсона звонить ему во время завтрака получило свое объяснение.
Его габариты поистине впечатляли. В пятьдесят с небольшим у него были черные, аккуратно подстриженные волосы, красные щеки, три подбородка и сердечный приступ в обозримой перспективе. Протиснуться сквозь проход оказалось непросто, и фальшивая улыбка не задержалась на его лице. Руку для пожатия он не предложил, и было очевидно, что ему не хочется здесь находиться. Он взглянул на Мендозу и перевел взгляд на Уинтера, рассматривая его волосы, футболку с Джимом Моррисоном, поношенные «левайсы» и потертые «конверсы».
– А вы кто такой?
– Джефферсон Уинтер. Работаю вместе с сержантом Мендозой над этим делом.
– Вы не из полиции, – с подозрением заметил он.
– Вы правы. Но я более десяти лет работал в отделе поведенческого анализа ФБР. Сейчас я на свободных хлебах.
– Поведенческий анализ? Это когда вы пытаетесь думать как убийцы? Видел по телевизору фильмы про это. Полная ерунда, с моей точки зрения. Это все равно что приглашать экстрасенсов, чтобы они расследовали преступления.
Уинтер хотел было сказать Берчу, что его переедание связано с низкой самооценкой, истоки которой надо искать в его несчастливом детстве. Но решил воздержаться. Ведь толстый ребенок никуда из Берча не делся, и он по-прежнему видел его в зеркале каждое утро. И как бы ни хотелось его уколоть, это делу точно не поможет.