— Какие у тебя интересные представления о романтических отношениях!
— Это правила хищников, и только. Так что прекрати свои феминистские разговоры. Не переживай, я все оплачу.
— Не надо. Я и сама в состоянии купить себе одежду.
— Измайлова, не усложняй, а собирай вещи. Если мы играем, то играем до конца.
Пришлось напомнить себе об отце, его долге и прочих неприятностях. А с другой стороны, чего я переживаю? Его кто-нибудь заставлял покупать мне вещи? Нет. Сам вызвался — значит, надо ловить момент. Только вот чувство неловкости и неправильности никуда не делось.
— А как же рабочие костюмы? В чем я на работу пойду?
— Кто сказал, что ты будешь ходить на работу?
— До наступления нового года еще пять рабочих дней, — напомнила ему.
— У нас командировка.
— Какая?
В плане и графике никаких командировок точно не было. Я бы точно запомнила, ведь это дополнительная работа.
— Длительная. — Ник тяжело вздохнул. — Измайлова, ну что ты такая упертая? Давай собирай, время позднее. Нам еще ко мне ехать. Завтра тяжелый день.
Хотелось узнать, почему тяжелый, но я сдержалась.
— Хорошо. Как скажешь.
Чемодан был собран за пять минут и оказался практически пустым. Вещи убирать на место времени не осталось, и мой врожденный перфекционист зароптал, не желая оставлять беспорядок. Пришлось наступить себе на горло.
— А туфли? — спросила я, выуживая из шкафа бежевые лодочки.
— Не надо, — бросил Ник, даже не глянув, направился в прихожую, но внезапно остановился. — Измайлова, а белье?
— Что белье? — не поняла я, снимая с вешалки пальто.
— Где твое белье?
«На мне!»
— С ним все в порядке, — схватив сумку, ответила ему, загоняя как можно дальше глухое раздражение. — Покупать не надо.
— Показывай.
— Нет, — вцепившись в сумку руками, я покачала головой.
— Измайлова, я что, белья не видел? Показывай, что у тебя тут. Рейтузы в горошек? — и дернул сумку на себя.
От неожиданности я ее отпустила и недоверчиво на него уставилась.
— Рейтузы?
— Ты же понимаешь, что должно быть на уровне, идеально, — расстегивая молнию, деловито заметил Н’Ери.
— И каким образом твои родственники увидят мое белье?
— А вдруг.
Спорить с ним не осталось ни сил, ни желания, я и так вымоталась, поэтому молча продолжала наблюдать, сложив руки на груди.
И надо было ему достать именно тот самый красный кружевной бюстик.
— Кхм. — Ник потянул его вверх и очень внимательно рассмотрел.
Лифчик покачивался на его пальце туда-сюда.
— Убедился? — забирая предмет нижнего белья и сумку, с издевкой поинтересовалась я.
— Вполне. С бельем у тебя полный порядок, — неожиданно сипло произнес мужчина.
— Благодарю за оценку, — фыркнула я и начала одеваться. — И что бы я без нее делала.
Думать о том, что придется спать с ним уже этой ночью, не хотелось.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Капельки — блестящие, крохотные, притягивающие взгляд — складывались в небольшие ручейки, которые стекали по загорелому мускулистому торсу вниз, прямо к полотенцу, которое висело на бедрах, давая возможность оценить наличие кубиков.
Конечно, Ник Н’Ери был хорош, и в другое время я, может быть, восхитилась бы этой красотой, но сейчас мне больше всего хотелось спать.
Собственно, чего я там не видела. Это два года назад еще могла покраснеть и повздыхать над этой красотой, когда Ник затаскивал меня в примерочную, чтобы я оценила, как на нем сидят новые боксеры.
Ему очень нравилось издеваться над молоденькой помощницей. Поэтому пришлось побыстрее повзрослеть и абстрагироваться. Для пользы общего дела.
Это как с шоколадом. Сначала от него приходишь в восторг, смакуешь, наслаждаешься вкусом. Но стоит съесть за раз пять-десять плиток, и появляется отвращение. Так вот Н’Ери я переела и воспринимала как босса. Красивого хищного босса.
Утверждение, которое не требовало доказательств. Трава зеленая, солнце желтое, а мой босс красивый и сексуальный хищник. И точка.
Прибыв в квартиру Ника в пентхаусе на сороковом этаже, я быстро приняла легкий душ, сетуя, что не захватила свои гели и мыло, переоделась в пижаму с бегемотами и теперь сидела на краешке кровати, всеми силами старясь не уснуть.
Часы показывали три часа ночи.
Глаза слипались, от постоянного зевания челюсть в любой момент могло заклинить, а в голове царил такой туман, что я даже свое имя с трудом вспоминала.
А тут вот явился его совершенное величество в полотенце, с мокрыми волосами, которые торчали в разные стороны, как иголки у ежика, и идеальным телом без грамма лишнего жира.