Иногда по вечерам, будучи в хорошем настроении, Патч доверительно раскрывал свои тайны.
— Если честно, Джаг, то у меня нет никаких особых секретов, — говорил он. — Можешь мне поверить. Главное — умение наблюдать и приспосабливаться. Наука выживания не требует ничего большего. Все придет само собой. Ты научишься смотреть на мир моими глазами. Когда-нибудь я тебе расскажу…
— Что вы мне расскажете? — нетерпеливо перебил его Джаг.
— Все и ничего. То, что я познал с тех пор, как появился на свет, и, поверь, мне есть о чем поведать тебе! Я прошел тысячи дорог, подо мной пала не одна лошадь, а уж сколько мне пришлось пострелять… — Патч красноречиво взмахнул рукой и продолжил: — Трудно представить себе то количество песка, что я сожрал, пробираясь безводными бескрайними пустынями, где глаза отвыкают от всяких геометрических форм, за исключением ровной линии горизонта…
— А почему вы нигде надолго не останавливались?
— Потому что не нашел до сих пор стоящего места. Когда где-то основательно устраиваешься; то начинаешь привыкать к своему углу и приходится постоянно себя сдерживать. И тогда ты становишься уязвимым…
— С вами такого никогда не случалось?
— Было раз, если мне не изменяет память. И вот чего мне это стоило, — хмыкнул Патч и распахнул на груди рубашку, показывая беловатый шрам совсем рядом с сердцем — мрачное клеймо смерти, на которое Джаг не раз обращал внимание, не осмеливаясь, однако, задать вопрос о его происхождении. — И если бы только это, — продолжал Патч. — Иногда остаются невидимые глазу раны, которые постоянно жгут тебя изнутри, отравляя душу…
— Вот как?
Джаг не всегда понимал речи Патча и в таких случаях остерегался переспрашивать и лезть ему в душу, чувствуя, что тем самым вторгся бы в запретную зону. Кроме того, он привык к зачастую бессвязным высказываниям старика, к похабным песням, к его нравоучительным поговоркам и прочей болтовне, которую слушал вполуха. Зато он весь превращался во внимание, едва разговор переходил на более серьезные темы.
— Нужно взять себе за правило никогда не оставаться на одном и том же месте больше двух дней, — говорил Патч. — Иначе рискуешь прозевать поезд в рай.
— Что за рай? Что это такое?
— Место, которое больше не существует, если оно вообще когда-нибудь было.
— Вы смеетесь надо мной!
— Нет, нет, честное слово! Это край мечты, где полно травы и цветов, где порхают бабочки, всегда голубое небо, а воздух напоен благоухающими запахами, где обитают стройные, хорошенькие девушки с нежной бархатной кожей, чистые и здоровые, в объятиях которых ты можешь заснуть с уверенностью, что завтра проснешься и встретишь свежий рассвет. Чем не рай?
— Но если такого места нет! А потом, зачем его искать, этот рай, если вы все равно говорите, что ни к чему нельзя надолго привязываться?
Тут Патч сокрушенно качал головой.
— Малыш, меня утомляет твоя логика! Скажи-ка, чем ты рассчитываешь заниматься в жизни?
— Пока еще не знаю. Пойду туда, куда и вы, это точно.
— А потом?
— Когда это — потом?
— Когда меня не станет, что ты будешь делать?
— Я… Посмотрю.
— Что ты посмотришь?
— Ну, не знаю… Буду продолжать.
— Вот это уже лучше. Продолжать, как ты выразился, это то, чем я занимаюсь всю жизнь. А как, по-твоему, что заставляет меня продолжать?
— Ну… Не знаю… Я никогда не думал об этом…
— Так вот подумай, потому что не всегда у тебя за спиной будет кто-то стоять и подсказывать, в какую сторону надо писать!
— Я вас ни о чем не просил. Вы сами захотели взять меня с собой!
— Как раз для того, чтобы передать тебе эстафету, чтобы хоть что-нибудь оставить после себя, когда пробьет мой последний час, чтобы, несмотря ни на что, продолжать жить в тебе! И до тех пор, пока ты будешь продолжать мой поиск, я буду жить! Ты должен всегда помнить о рае, о небесном саде, что бы ни случилось! Для того, чтобы выжить, нужно иметь перед собой цель и стремиться к ней. На протяжении всей своей жизни ты должен пытаться заглянуть за горизонт! Двигайся! Постоянно находись в движении! Только это избавит тебя от сплетен, интриг и ссор! Чем меньше людей встретится тебе на пути, тем лучше, потому что всегда найдется кто-нибудь, кому не понравится твоя физиономия. И если, на счастье, ты окажешься более сильным или более быстрым, можешь не сомневаться, что на смену твоему менее удачливому противнику всегда придет другой. Это непреложный закон! В нашем безумном и диком мире нигде и никогда нельзя чувствовать себя в безопасности. Смерть — повсюду, за каждым поворотом, она следует за тобой неотступно, как тень. Именно поэтому нужно двигаться и еще раз двигаться.