— Наведенное оружие должно выстрелить, и точка! Тебя не должна волновать личность противника. Женщина убивает так же хорошо, как и мужчина, постарайся навсегда запомнить это! И не строй себе иллюзий относительно этих созданий. На протяжении более-менее долгого периода времени они способны только создавать серьезные проблемы…
Джаг ехидно ухмыльнулся.
— Вы знаете, о чем говорите!
Выражение удивления, смешанного с недоверием, застыло на лице Патча.
— Что это ты несешь?
— Проблемы, созданные женщинами, вы в них знаете толк, верно?
— А ну-ка, объяснись, — потребовал Патч, прищуриваясь.
— Ну… Вы сами должны знать… Это ваше дело… Хотя, если уж мы составляем одну команду, ваши неприятности автоматически становятся моими!
— Подожди-ка, о чем это ты ведешь речь?
Глядя на мрачное лицо Патча, Джаг мало-помалу растерял свою былую уверенность.
— Я лишь повторяю то, что вы мне сами рассказывали… Нужно признать, правда, что тогда вы были не совсем в себе…
— Я всегда знаю, что делаю, дырка от задницы, даже когда кажусь выпившим. Просто-напросто, есть такие вещи, о которых с бухты-барахты не расскажешь, для этого есть свои методы… А о чем, вообще-то, я тебе рассказывал?
— Обо всем. О той женщине, которая…
— Ее звали Серена. Черт с тобой, раз уж мы — одна команда. Ну и что?
— Так вот, вы говорили, что она была очень красива, рассказывали про ее волосы, о… ее прелестях… Вы рассказали о побеге, о вашем партнере Баскоме, которого вы вроде бы прикончили, но который выжил и теперь пытается вам за все отомстить. Это все.
— У Баскома есть кличка, и тебе не помешает ее запомнить. Из-за перепонок между пальцами на руках его окрестили «Гусем лапчатым». Но этот маленький недостаток не мешает ему бить кулаком и мастерски стрелять. Что-что, а уж это я тебе гарантирую!
— Вы думаете, что он все еще зол на вас?
— Я знаю, как вел бы себя в аналогичной ситуации, окажись на его месте… Именно поэтому я продолжаю свой путь.
— А если он умер?
Патч покачал головой.
— На его месте я бы не умер… Он жив.
— Сколько уже прошло времени?
— Восемь сезонов до нашей с тобой встречи, может чуть больше.
— Вы его с тех пор не видели? Хотя бы издалека… Или может быть что-нибудь слышали?
— Я опережаю слухи.
— А почему бы вам его не подождать? Один на один, вы, наверное, смогли бы поставить точку в этой истории?
— Это дело касается только нас двоих. Баском не хотел бы, чтобы кто-нибудь другой прикончил меня, да и я не хочу, чтобы посторонний человек сделал мою работу. Что касается ожидания — это не в моем вкусе. Не то, чтобы я испытывал страх, нет, просто мне нечего защищать…
— Как же нечего, а свою жизнь? А покой?
— Меня не очень-то беспокоит дальнейшая судьба.
— А рай, про который вы мне все уши прожужжали?
— Я верю в него, и когда доберусь туда, настанет время прекратить бег и встретить противника лицом к лицу. Я найду подходящий мотив. Но мы еще не в раю, — подытожил Патч, обводя рукой бескрайние просторы Солянки. — Я достал у перекупщика трех зхоров, их должно хватить. Мы могли бы отправиться в путь завтра на рассвете, пока солнце не поднялось высоко. Что скажешь?
— Можно задать вам один вопрос?
— Я все думал, осмелишься ты или нет. Валяй, спрашивай.
— Что стало потом с Сереной?
— А ты как думаешь?
— Она умерла?
— Нет.
— Вы… Вы ее продали?
— Нет.
— Тогда что же?
— В одну прекрасную ночь, когда мы остановились на ночлег, прекрасная птичка улетела…
— Вы позволили ей уйти?
Патч горько улыбнулся.
— На прощание она оставила в моем теле несколько сантиметров стали.
Тут, наконец, Джага осенило.
— Так вот отчего у вас шрам на груди!
— Именно от того!
— И вы никогда не пытались найти ее?
— Нет. Это ни к чему. Запомни, мой мальчик, насильно мил не будешь. Я был без ума от нее и думал, что мало-помалу она привыкнет ко мне. А в действительности произошло все наоборот. Каждый день, каждый час, проведенный ею рядом со мной, наполнял ее сердце лютой ненавистью. Рано или поздно чаша терпения должна была переполниться. В ту ночь она отдалась мне с таким пылом, словно была без ума от любви… Мне показалось, что я добился своего, что те чувства, которые я испытывал к ней, вернулись ко мне сторицей… На самом же деле она хотела просто-напросто измочалить меня, усыпить бдительность, превратить в полуоглушенного, пресыщенного физической близостью самца, одуревшего от усталости и совершенно беззащитного. Именно тогда она и пустила в ход кинжал. В ту ночь клинок не только проткнул мою дубленую шкуру… Скажу прямо: когда ко мне вернулось сознание, я не шевельнул даже пальцем, чтобы спасти свою жизнь. Для меня все было кончено. Я лежал под звездным небом с кинжалом между ребер и ожидал конца пути. Но, судя по всему, мой час тогда не пробил, раз уж я сижу здесь и изливаю перед тобой душу!