Джаг в ошеломлении пожирал глазами крикливо размалеванные лица женщин, небрежно развалившихся в креслах, их обнаженные груди, украшенные бриллиантовыми подвесками, и мальчиков-пажей, сидящих у их ног. Он видел, как в своих ложах устраивались Сеньоры в стальных кирасах, словно паутиной покрытых тончайшей золотой насечкой, и благородные Принцы в окружении расфуфыренных, утопающих в диковинных перьях фавориток.
На арене появилась толпа шутов и карликов. Нужно было видеть, как они резвились, с каким азартом танцевали, ходили колесом, принимали всевозможные позы, имитируя борьбу, победу, смерть, похотливые любовные сцены!
На галерке вовсю шла торговля возбуждающими средствами, травкой, крепкими напитками – всем тем, что обостряет чувства и восприятие.
Когда разгоряченная армия шутов скрылась за кулисами, на арену под рев взбудораженной толпы вступили бойцы. Джаг тут же забыл обо всем, не относящемся к поединкам, его глаза сузились и приобрели стальной блеск. Глядя на борцов, кулачных бойцов, кэтчеров и фехтовальщиков, он прикидывал, в какой категории он мог бы наилучшим образом реализовать свои возможности. Схватки гладиаторов не привлекали его – это была довольно специфическая дисциплина, и только полный безумец мог позволить себе без подготовки схлестнуться в поединке с обученным гладиатором.
В любом случае, каким бы ни был его выбор, ему все равно суждено остаться в дураках: даже победив в схватке, рабства не избежать.
Допустим, он победит, но кто из Властителей согласится выложить за него кругленькую сумму? Вообще-то, он предпочел бы, чтоб это была одна из ядовито раскрашенных сучек, но они, похоже, предпочитали совсем другое.
Кроме того, оставалось еще совсем малое – победить!
В памяти всплыли слова Патча: "Ты прирожденный фехтовальщик, Джаг. Это твой главный козырь". А старик знал, что говорил!
Джаг призадумался, и в этот момент Баском обернулся к нему.
– Пора, – объявил он. – Пошли. И если ты не победишь, я велю закопать тебя живым в муравейник!
По знаку своего главаря, четверо головорезов вытолкнули Джага на дорожку, ведущую к арене.
Глава 28
Появление такой странной группы вызвало сначала некоторое замешательство зрителей. Над амфитеатром повисла почти гробовая тишина, сменившаяся затем шумным гомоном.
Баском, хорошо знакомый с нравами цирка, спокойно отстранил охранников, попытавшихся было преградить ему путь.
Затем, подняв сжатую в кулак руку, он направился к помосту, устроенному вровень со сверкающим, все еще пустующим троном. На помосте священнодействовал городской старшина, ответственный за проведение торгов, – седовласый старик, облаченный в пурпурную мантию, отороченную горностаем.
Баском о чем-то негромко переговорил со старшиной и за обещание приличных комиссионных получил разрешение обратиться к почтенному собранию с речью. Что он и сделал, когда в амфитеатре вновь установилась тишина.
– Достопочтенные Властительницы и Властители, представители всех каст, я приветствую вас! Моя речь не разочарует вас, как раз наоборот! Те из вас, которым известна моя репутация, знают, что я не жулик и не обманщик. Я никогда не ловчил, пытаясь сбыть некачественный товар. Все, что я предлагал на ваш суд, всегда было только высшей пробы. И если сегодня я осмелился нарушить привычный протокол, то только потому, что для отклонения от традиций у меня есть серьезное основание! – с этими словами Баском обернулся к Джагу и указал на него театральным жестом. – Человек, которого я имею честь представить вам, не совсем обычен, в чем вы сами можете убедиться! Я выкупил его за баснословную сумму у крестьян, которые использовали его для вспашки бесплодных целинных земель! Этот человек крепок как скала и силен как три коня! Он владеет различными видами оружия и знаком с тонкостями борьбы! Тот из вас, кому он достанется, совершит самую удачную сделку за все торги!
Уверенный, что ему удалось заинтриговать публику, Баском выдержал паузу, затем продолжил:
– Но как говорят в народе, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! На этом я заканчиваю злоупотреблять вашим вниманием, и да здравствует зрелище!
Снук и Гарп сняли с Джага ярмо. Парень встряхнулся и в сопровождении Баскома направился к высокому черному кувшину.
– Возьмешь любой из камней и бросишь его под ноги тому, с кем захочешь сразиться, – напомнил Баском.
Опустив руку в кувшин, Джаг незаметно для постороннего взгляда напрягся, и его глаза сверкнули опасным стальным блеском. Зажав камень в кулаке, он пошел вдоль строя гладиаторов, величественно замерших на арене. В конце строя Джаг остановился напротив ретиария, долго разглядывал его, затем резко обернулся и один за другим швырнул пять камней под ноги Баскому и его прихвостням.
Глава 29
Над галеркой пронесся протестующий гул.
Некоторые зрители в негодовании даже повскакивали с мест и, потрясая кулаками с отставленными вниз большими пальцами, требовали немедленно предать смерти наглеца, осмелившегося на подобную дерзость.
Баском побледнел, а его компаньоны озадаченно переглянулись.
– Это незаконно! – вмешался старшина в пурпурной мантии. – Такого еще не было, чтобы раб бросал вызов своему хозяину! Вызов не принимается!
Краска вернулась на лица пятерых негодяев.
Джаг уже собирался снова запустить руку в черный кувшин, когда негодующие голоса перекрыл громкий голос:
– Я, Супроктор Галаксиус, не вижу в этом ничего такого, что могло бы потрясти устои нашего общества!
Гвалт в амфитеатре возобновился с новой силой; гудели все ряды – от партера до галерки. Галаксиус был известен своим нонконформизмом и склонностью к принятию нетрадиционных решений.
– Молчать! – рявкнул он, игнорируя возмущенные вопли и свист. – Выслушайте, по меньшей мере, мое заявление, а потом орите... если, конечно, не являетесь моими подданными.
Недовольные продолжали шуметь, но здравый смысл все же взял верх, и под ареной повисла тишина. Стоя в своей ложе в окружении фаворитов и фавориток, Галаксиус заговорил снова.
– Этот человек, с которым я прежде уже имел дело, – Супроктор указал на Баскома, – этот человек без всякого стеснения намекнул на перспективу заключения исключительно выгодной сделки, рассчитывая тем самым оправдать нарушение обычной процедуры торгов... Для кого будет выгодной сделка, о которой он говорил? Все зависит от того, с каких позиций рассматривать эту проблему. В конце концов...
Аудитория одобрительно отреагировала на остроту Супроктора взрывом всеобщего хохота.
Оратор невозмутимо поднял руку, призывая собравшихся в цирке к спокойствию.
– Наш добрый старшина стал на защиту незыблемых традиций, – продолжил он, когда тишина была восстановлена. – Всем присутствующим здесь известно, что я думаю об обычаях. В соответствии с моим высоким положением, я должен был бы занимать это дурацкое кресло из блестящего металлолома, вознесенное над ареной... но я предпочитаю ваше общество, вашу теплоту! Сидя на троне, не возвысишься! Уважение, почтение, признательность нужно зарабатывать поведением, а не отсиживанием задницы в отполированном до зеркального блеска кресле!
Собрание встретило слова Супроктора польщенным гулом.
– Однако же вернемся к нашим баранам, – произнес Галаксиус. – Если наши неприкосновенные традиции кто-то нарушил один раз, почему бы их не нарушить и во второй раз? Мне представляется, что так было бы справедливо. И наконец, будем откровенны: я не вижу здесь повода для скандала. Посмотрите, что нам предложили: бой одного против пятерых. Подумайте, разве мы вправе жаловаться? Ведь по обычаю мы имели право наблюдать всего лишь за тривиальной схваткой один на один!
Настроение зрителей изменилось, и они оглушительным ревом одобрили речь Супроктора. Подхваченное тысячами глоток, имя Галаксиуса мигом облетело галерку.