Павлов не обиделся, он стушевался. Мэр не предполагал, что все обстоит так серьезно. Одно дело - изредка после работы расслабляться с секретаршей, а другое - погружаться с головой в таинственный культ и заводить гарем. Мэр в расстройстве захлопнул папку и засунул под локоть, на который облокачивался. Фетисов понял его настроение, и, посмеиваясь, достал виски. Они выпили по чуть-чуть, настроение у Павлова улучшилось.
В ожидании жаркого мэр наблюдал за девушками. Они сидели, отрешенно глядя вверх, где на свисающих с потолка веревочках, движимые потоками воздуха, раскачивались соломенные куколки, с поблескивающими от огня глазками из цветного стекла.
- Что это?- спросил мэр у Фетисова, подразумевая игрушки.
- Их души,- непонятно, серьезно или в шутку, ответил Фетисов. Павлов оценил бы юмор, если куколок не было так много и они не вызывали страх внешним видом.
Вдруг девушка, непричесанная брюнетка, заговорила непонятно, делая ударения на гласные так, что слух улавливал нечто, похожее на рифму.
- С духами общается,- уважительно глядя на нее, сказал Фетисов,- понять бы! Но язык древних нами утерян. Печально!
- Они у тебя вроде как пленницы, не выходят никуда?- задал вопрос Павлов.
- Да ты что! - возмутился Фетисов,- я их не держу. Вначале да, они же своего предназначения не знают. Но когда их дар раскрывается, сами не уходят. Сила постепенно забирает личность, никто не помнит, какую жизнь вел. О таком человеке заботиться надо, как о малом дитя, а то пропадет! А в благодарность я получаю от него пророчества для своего тотема, и могу делать, что хочу и разрешает мне Сила.
- А твои пророчицы не ошибаются? - с грустью в голосе, чувствуя неизбежную тяжесть приближающихся забот, спросил Павлов.
- Мои никогда,- с гордостью сообщил Фетисов,- а твои не знаю, у тебя их еще нет!
- А они по рангам, классам делятся? Ну, там сильнее, или слабее?- продолжил выпытывать Павлов.
- Да. Чем талантливее человек, тем точнее у него пророчества. Знаешь биографию Кагановича?- поинтересовался Фетисов.
- Что за вопрос? Как можно не знать биографию почетного гражданина Серпухова и известного Российского миллиардера?- засмеялся Павлов.
- Нет, я имею в виду не общеизвестные факты, а то обстоятельство, что он спонсор Большого Театра уже пятнадцать лет? Как ты думаешь, кто ему помогал состояние умножать?- спросил Фетисов.
- Неужели? И Каганович? Даже не подозревал!- искренне удивился Павлов.
- Он с самого начала карьеры искал вдохновительниц для своих идей в специфической среде богемы. Как, впрочем, и наш вице-президент: когда он к нам отдыхать приезжал, ты спрашивал, что за красотка ему все время на ухо шепчет? Помнишь?- рассмеялся Фетисов.
Из-за безграмотности в таком важном вопросе Павлов почувствовал себя униженным перед Фетисовым, чего никогда не случалось за долгую историю их взаимоотношений. Он больше не мог смотреть на самодовольную улыбку Юры, и перестал спрашивать.
"Это Зина виновата!" - подумал он.- " Все носится с сектантами, их давно отжившими идеями! Сама не захотела участвовать в новом движении, и от меня скрыла правду о тотемах. Ревнует, что я девок заведу? Так ведь для дела, должна понять!"
Фетисов положил подрумянившуюся курицу на серебряное блюдо и подозвал девушек. Они по очереди произнесли непонятные фразы. Выслушав их, Фетисов сказал, что Сила "дала добро", и разделал мясо своим оригинальным кинжалом.
Кушать по настоянию хозяина стали, как в первобытные времена, руками. Павлов подумал, что имеется неувязка: предки виски из хрустальных чарок не пили! Но решил промолчать. Виски хороший у Фетисова, а он вдруг обидится, и в огонь выльет!
Мэр с удовольствием чокнулся за здоровье пророчиц с Фетисовым. Выпил и вонзил зубы в горячее мясо. Чувствуя, как куриный жир течет с пальцев на костюм, подумал, что, пожалуй, выбросит его и будет отныне ходить в медвежьей шкуре. И пророчиц у него будет не две, как у Фетисова, а на зависть ему три, как бы Зинка не бесилась!
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
На табуретке в комнате сидела бледная Яр. С ней разговаривал, принимая за дух матери, пьяный брат. Нарезая круги и размахивая обрезом, он спрашивал, почему мама его оставила, может ли он отойти к ней, и что делать с Татьяной, брать ли ее с собой? При последнем вопросе, особенно когда брат впервые направлял на нее заряженное оружие, у Татьяны от страха едва не останавливалось сердце, и столь привычный обморок звал прилечь на пол. Но Яр держалась и находила силы отвечать от имени матери короткие успокаивающие фразы. Брат мычал, хватался за голову и спрашивал, где мама - здесь, перед ним или в виде призрачного образа в его голове? Грозился вышибить себе мозги, для точного определения.
Прошло часа с два, прежде чем Татьяна уговорила брата прилечь отдохнуть, чтобы все выяснить на свежую голову. Едва он закрыл глаза, она глядя на него испуганными глазами, на цыпочках дошла до двери на кухню, запрыгнула к себе и закрылась на засовы. Впрочем, и здесь девушка уже не чувствовала себя в безопасности. Тонкая гипсовая перегородка, отделяющая ее от брата, вряд ли выдержала бы пулю.
Яр срочно нуждалась в жилплощади.
Так и не заснув, Татьяна выпила воды из крана и взяла в руки толстую картонную папку. Она напоминала девушке о том, что мэр объявил поэтический конкурс среди бюджетников, имеющих право на получение квартиры.
Новость показалась невероятной и походила на розыгрыш.
Тем не менее Татьяна, сгорая от любопытства и надежды, пришла к назначенному сроку в актовый зал. Конкурсантов собралось немало, среди них были и знакомые личности. В частности, объявивший себя поэтом Александр Бах и уже известная в городе поэтесса Лариса Кузнецова, дизайнер рекламного агентства.
Мэра с женой встретили аплодисментами. Павлов приветствовал дерзающие таланты, и довел до их сведения условия. Необходимо сочинить произведение в стихах на содержимое папки, которую мэр вручал лично. Сразу обозначились фавориты: для дополнительного инструктажа по теме Зинаида Петровна, жена мэра, отвела в сторонку Баха и Кузнецову, а градоначальник- Яр.
Татьянина уверенность в родстве с Павловым усилилась, как только она поняла, что мэр в разговоре норовит тронуть ее. Насчет влечения градоначальника Татьяна не обманулась, только его причину не определила верно. И вместо того, чтобы избежать ловушки, Яр полезла в нее сама.