От этих мыслей Майку стало совсем дерьмово. Он вновь почувствовал себя одиноким. Маленькой жалкой фигуркой в толпе подобных себе. Господи, как в пустыне.
Майк огляделся на ходу. Можно ли объяснить кому-нибудь то странное опустошение, которое он ощущал уже два года. Нет. Это можно только пережить. Дэнни, Джерри и Леона были для него не просто друзьями, коллегами по работе. Они были его жизнью. И лишившись их, Майк потерял интерес ко всему. Лишь изредка, выпивая бокал-другой, он получал возможность общаться. В такие моменты Харриган пытался объяснить то, что накопилось у него в душе. Будучи от природы человеком сильным, он не позволял себе прибегать к этому средству слишком часто. И даже выпив, старался удержать себя под контролем. Только Пилгриму Майк говорил все. И капитан понимал его. Да нет, Харриган вовсе не искал жилетку, но с каким-то упорством пытался объяснить себе, почему в мире происходит подобная несправедливость. Молодые парни умирают только потому, что какой-то ублюдочной гадине захотелось поохотиться. Если Майк и верил в Бога раньше, то два года назад разочаровался в этом занятии, решив, что раз Бог допускает подобные вещи, то и нечего на него молиться.
Сегодня же Майк Харриган вообще был не в настроении. То есть, он и прежде не слыл большим весельчаком, но уж сегодня шкала, отмечающая его агрессивность подпрыгнула до максимальной отметки. И дело тут не только в том, что жирный ублюдок Хайнеман устроил ему разнос за то, что Майк, не поставив в известность начальство…
— Смотрите, какой босс. Можно подумать, если бы я ему сообщил, то этот индюк тут же примчался бы ко мне на помощь.
…полез в только что обнаруженный наркопритон, хотя и это тоже играло свою роль. Но сегодня исполнилось ровно два года с того дня, как… он победил, а Питер Киз погиб.
Впрочем, и ему суждено было умереть. Кто, как не он, может знать об этом? Нужно смотреть правде в глаза: если бы не Киз и не оружие Хищника, то его, Майка Харригана, череп сейчас украшал бы кое-чью коллекцию. Но Майк жив, а Киз — мертв.
Лейтенант прошел через дежурную часть, комнату детективов, мимо камер, где сидели два десятка шлюх да пара мелких пушеров — ничего особенного, так, обычная шушера, — и вошел в следственный отдел.
Сержант Черил Грин улыбнулась ему и поманила к себе. Майк изменил маршрут, подошел к столу секретарши и, присев на краешек, вздохнул.
— Привет, Черил.
— Привет, Майк. Что, тяжелый день? — она участливо посмотрела на него.
— Да, день дерьмовый, — согласился он обреченно.
— У тебя неприятности? — Черил бросила быстрый взгляд в сторону его кабинета.
— Возможно, хотя точно не знаю. А что?
— Там какие-то парни у тебя в кабинете, — сержант метнула в сторону двери еще один быстрый взгляд. — По виду, типичные фэбээровцы.
— Вот как? — Майк сполз со стола. — И что им там понадобилось, они не сказали?
— Нет, — она покачала головой. — По крайней мере, не мне.
— Ну ладно, о'кей. — По его тону вполне можно было заметить, насколько он взвинчен. Сейчас он больше напоминал раздувшийся от пара котел, грозящий в любую секунду взорваться, разнося в клочья все, что окажется рядом. Спасибо, что предупредила.
— В любое время, — отозвалась Черил.
Майк пошел к своему кабинету, немного даже радуясь, что выпал подходящий случай выпустить скопившееся внутри раздражение. Нет, он вовсе не был любителем раздавать оплеухи направо и налево под горячую руку, но здесь другая ситуация. Во-первых, ни для кого не секрет, что полиция питает к ФБР почти «братскую любовь», да и «федералы», в общем-то, от них не отстают, а во-вторых…
Во-вторых, какого черта они делают в моем кабинете? — злобно подумал Майк, распахивая дверь, на котором темнела надпись: «Лейтенант Майк Харриган».
Двое мужчин в строгих костюмах, ослепительно-белых рубашках, молча повернулись, удивленно глядя на разъяренного полицейского, стоящего в дверном проеме.
— Добрый день, мист… — начал было один из них, но Майк быстро перебил его.
— Какого черта вы делаете в моем кабинете? Голос звенел от ярости, и фэбээровцы недоуменно переглянулись, не понимая причины столь резкой неприязни.
— Прошу прощения, лейтенант, — примирительно произнес один из них, высокий скуластый негр с непомерно широкой грудью и бычьей шеей. — Мы вовсе не хотели задеть вас, но…
— Я не спрашиваю, хотели вы задеть меня или нет. Я спросил: какого дьявола вам понадобилось в моем кабинете?
Второй, худощавый стройный брюнет с тонким умным лицом, не понижая голоса, сказал партнеру:
— Может быть, нам подождать за дверью, пока он немного успокоится? Ты же видишь, ему нужно выпустить пар. Пилгрим предупреждал нас, что у этого парня тяжелый характер.
Майк перевел взгляд с одного на другого, резко выдохнул и потер лоб.
— О'кей, ребята. Возможно, вы правы, мне нужно выпустить пар. О'кей. Просто я не люблю, когда кто-то сидит в моем кабинете, если меня нет.
Негр улыбнулся.
— Да ладно, лейтенант. Честно говоря, я и сам этого не люблю, — он достал свое удостоверение. — Я — специальный агент Бредли. Моего напарника зовут Вулф. Керк Вулф. Он работает в том же ведомстве, что и я.
Майк кивнул, обошел стол и опустился в свое кресло. Ему очень захотелось включить вентилятор на полную мощность, но тот, как всегда, не работал. Кондиционер отдал концы больше года тому назад, а в комнате стояла такая духота, что казалось, подошвы туфель прилипнут к линолеуму, который потечет, как гудрон.
— Лейтенант, — Бредли опустился в кресло для посетителей, а Вулф так и остался стоять у двери. — Мы хотели бы попросить у вас помощи.
— Ив чем же она заключается?
— Скажем так: в маленькой консультации. — Бредли и Вулф вновь переглянулись. — А если у вас возникнет желание, то вы можете оказать более существенную помощь. На чисто добровольных началах, разумеется. В любом случае, что бы вы не решили, это не повлечет за собой никаких последствий. Для вас.
Майк сморщился. Ему почему-то снова вспомнился Питер Киз. По сравнению с этими ребятами, он был совсем другим парнем. Напористым и жестким. А еще Киз спас ему жизнь. На бойне, два года назад, день в день.
— Ладно, — Харриган вздохнул. — Кончайте мне мозги полоскать, ходить вокруг да около. Что вам нужно? Бредли наклонился к нему. Лицо негра стало абсолютно серьезным, жестким. Почти таким же, как лицо Киза за секунду до гибели.
— Хорошо. Я постараюсь рассказать все покороче. В общих чертах, дело обстоит так: несколько часов назад мы получили сигнал бедствия с одной из метеорологических станций…
Глава 2
Хищник стоял на крыше метеовышки, наблюдая за замершим комплексом. Он ощущал странное возбуждение, приятное и тревожное одновременно. Это была его первая охота, и Хищник, изучивший со скрупулезной точностью отчеты двух последних экспедиций, отлично понимал, что эта охота может стать последней. Последней для него и последней для этой странной планеты под названием Земля. В лексиконе Хищника не было аналога этому слову, и он не понимал его смысла. Год назад совет старейших охотников собрался для обсуждения вопроса: оставлять эту планету в числе охотничьего пространства его расы или нет. Мнения разделились. В качестве основного аргумента приводился следующий факт: существа, населяющие Землю, за последние несколько столетий достигли значительного прогресса в тактике ведения боевых действий. При том, что оружие этих существ по-прежнему оставалось на низшем уровне, они научились быстро распознавать охотников и, каким бы странным это ни казалось, уничтожать их. Две последние экспедиции подтверждали это и сводили степень случайного уничтожения практически на нет. Терять своих лучших бойцов становилось накладно. Но не это было самым главным — хуже другое. Научившись вычислять охотников, люди, — так именовали себя эти существа, — легко додумаются до того, как обнаруживать корабли. Вот что пугало. Оружие, попавшее в руки врага — плохо, но с этим можно справиться, но потеря летательного аппарата — беда непоправимая. Рано или поздно люди расшифруют навигационные записи и тогда…