– А у тебя нет? – спросил я хрипло.
– Ni allis, – произнесла она печально. – Стоит ли удивляться тому, что я всегда считала себя ущербной.
– Дай мне посмотреть, – попросил я.
Теперь наступила очередь Дейдамиа смутиться, но я напомнил ей:
– Ты попросила, чтобы я первая предстала перед тобой в обнаженном виде. Теперь твоя очередь раздеваться.
Так что деваться Дейдамиа было некуда. Она выпустила из рук мою сутану, дрожащими пальцами развязала пояс и позволила своей сутане распахнуться спереди. Если бы мой член мог физически увеличиться еще больше, то это точно произошло бы в тот момент.
– Вот, смотри, – застенчиво произнесла она. – Я, по крайней мере, вполне нормальная здесь. Пощупай сама. – Она взяла мою руку и направила ее. – Там у меня тепло, влажно и широко раскрывается, так же как и у тебя, сестра Торн. Я могу даже, когда вставляю туда маленький кабачок или сосиску, почувствовать некоторое удовольствие. Но здесь у меня всего лишь вот такой маленький бугорок. Он встает, совсем как твой, – чувствуешь? – и играть с ним тоже приятно. Но он совсем маленький, не больше бородавки на подбородке у нашей настоятельницы. Ничуть не похож на твой. Его с трудом можно разглядеть. – И Дейдамиа в расстройстве шмыгнула носом.
– Ну, – сказал я, чтобы ее утешить, – зато вокруг моего не растут волосы. И у меня нет вот этого. – Я показал на ее груди, на которых нахально встали и зарозовели соски.
– Акх, – вздохнула она, – это только потому, что ты еще совсем дитя, сестра Торн. Бьюсь об заклад, что у тебя даже не было еще первой менструации. Ты начнешь становиться женщиной, когда достигнешь моего возраста.
– Что это означает?
– Становиться женщиной? Ну, груди у тебя начнут набухать. Менструации ты узнаешь, когда они придут. Но у тебя уже есть это, – она коснулась моего члена, и я содрогнулся, – совершенно ясно, что у меня такого никогда не будет. Как я и подозревала, я неполноценная женщина.
– Буду рада, – сказал я, – потереться своим о твой бугорок, если ты считаешь, что это доставит тебе радость, как сестрам Агнес и Таис.
– Правда, малышка? – произнесла она страстно. – Возможно, я смогу получить удовольствие, даже если не в силах сама дать его. Вот, здесь есть чистая солома. Давай ляжем. Так всегда делают Таис и Агнес.
Итак, мы легли рядышком, вытянулись и после того, как испробовали несколько неловких позиций, наконец соединили нижние части своих тел, и я начал тереться своим членом о ее бугорок.
– О-о-ох, – произнесла Дейдамиа, задыхаясь, так же как и Петр. – Это чрезвычайно приятно.
– Да, – сказал я в изнеможении.
– Пусть… пусть он войдет внутрь.
– Да.
Мне не пришлось делать никаких манипуляций. Мой член сам нашел дорогу. Дейдамиа издавала бессвязные звуки, ее тело извивалось под моим, руками она лихорадочно ощупывала меня сверху донизу. Затем, казалось, что-то произошло внутри нее, внутри меня, внутри нас обоих: что-то собралось, напряглось, а затем последовала ослепительная вспышка. Мы с Дейдамиа одновременно закричали, затем приятные ощущения затихли и сменились ослепительным и радостным умиротворением, которое было таким же приятным. Хотя острое желание моего увеличившегося органа, казалось, было удовлетворено и он сократился до своих обычных размеров, член тем не менее не выскользнул из тела Дейдамиа. Плева ее грота продолжала совершать мягкие заглатывающие движения, туго обхватывая меня. Такие плавные конвульсии продолжались и внутри меня тоже, хотя моему гроту нечего было удерживать.
Только когда все внутри нас обоих успокоилось, Дейдамиа заговорила дрожащим голоском:
– О-о-ох… thags. Thags izvis, leitils svistar. Просто невозможно поверить, настолько это изумительно.
– Ne, ne… thags izvis, сестра Дейдамиа, – сказал я. – Для меня это тоже было изумительно. Спасибо, что ты занялась этим со мной.
– Liufs Guth! – внезапно воскликнула она, издав короткий смешок. – Я гораздо мокрее здесь теперь, чем была прежде. – Она ощупала себя, затем потрогала в том же месте и меня. – А ты совсем не такая мокрая, как я. Что это, что вытекает из меня?
Я ответил, но несколько неуверенно:
– Полагаю, старшая сестричка, ты можешь считать этот поток хлебом причастия, только жидким. Как мне говорили, то, чем мы только что занимались, просто более приватный способ общения с Богом.
– Правда? Как чудесно! Гораздо приятней, чем черствый хлеб и кислое вино. Неудивительно, что сестры Таис и Агнес занимаются этим так часто. Они обе чрезвычайно набожные. А это восхитительное вещество, которое истекает из тебя, маленькая сестричка? – Внезапно ее радостное лицо побледнело. – Как жаль, что я сама так не могу! Я ущербная. Должно быть, ты получила в два раза больше удовольствия…