— Джейсон Стюард Уильямс! — Энни выдыхает его имя. — Как ты смеешь!
— Энни…
— Не Эннькай мне,— кипятиться она.
— Это мой долг — заботиться о тебе, — шипит он.
Это всё напряжение, что я могу вынести. Я выхожу обратно на улицу.
— Могли бы вы оба просто прекратить это, — говорю я и удивляюсь тому, как спокойно, я звучу. Я указываю на него.
— Ты не знаешь меня. Ты не имеешь права судить меня.
Затем я смотрю на Энни.
— Он просто беспокоится. А теперь давайте все передохнём и выпьем этого ужасного цветочного чая.
Я возвращаюсь в дом, чтобы сделать немного цветочного чая, который любит пить Энни, и кофе для себя. Джейсон может пить ужасный чай с Энни.
Я занята тем, что размещаю всё в четвёртый раз на подносе, когда слышу, как он входит на кухню. Они шептались некоторое время, и я заняла своё время, приготовлением кофе и чая.
— Она действительно заботиться о тебе, — говорит он.
— И я забочусь о ней, — говорю я, поднимая поднос. Ещё даже нет восьми утра, а я уже устала.
— Я не хочу видеть, как ей причиняют боль, — продолжает он. — Поэтому, если есть что-то, что может навредить ей, потому что у неё доброе сердце, я хотел бы знать, чтобы я мог защитить её.
У него действительно ужасный способ предупреждать людей, и я направляюсь в сторону двери. Останавливаюсь, когда он спрашивает:
— Стоит ожидать чего-то?
Я не отвечаю ему, потому что не знаю. Я была в порядке, пока он не начал копать. Я не знаю, потревожил ли он что-то. Может быть, пора бежать.
Но я эгоистка, и я не хочу. Я цепляюсь за Энни и это безопасное убежище обеими руками.
Дэмиан
Две недели. Вот как долго я взываю к каждой чёртовой услуге, причитающейся мне.
Наконец-то мы узнали местонахождение Кары. Я почувствовал облегчение, когда всплыло имя Карен Вестон. По крайней мере, она использует новую личность.
Я ехал без остановок на сон. Одному Богу известно, в порядке ли она.
Мы получили вести от полицейского участка в каком-то городе посреди задницы-долбанного-нигде. Я просто надеюсь, что это маленький городок, потому что, поиск её от дома к дому займёт вечность.
Глава 12
Кара
Месяц. Я живу с Энни месяц. Джейсон всё ещё настороженно смотрит на меня каждый раз, когда приходит навестить Энни. Он не доверяет мне, а я не доверяю ему.
Меня начинает тошнить, особенно около двух часов дня. Не знаю, почему это называется утренней тошнотой, если она наступает в любое чёртово время дня.
Утром Энни заставляет меня пить мятный чай с мёдом. Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. В течение дня я жую лимонные ароматизированные конфеты. Это очень помогает, и хотя тошнота всё ещё есть, по крайней мере, меня больше не рвёт.
Я смотрю вниз на свою талию, пока жду Энни на крыльце. Я накрываю рукой живот, который начинает набухать, и в триллионный раз, я задаюсь вопросом, что я собираюсь делать. Через шесть месяцев, я буду вынуждена вытолкнуть ребёнка в этот уродливый мир. Я буду вынуждена родить ребёнка насильника.
Я всегда мечтала выйти замуж, завести детей, состариться с любимым человеком. Теперь это самая далёкая моя мечта. Бесполезно мечтать о чём-то, чего у меня никогда не будет. Ни один мужчина не захочет такую грязную женщину, как я, или её ребёнка от насильника.
Моё будущее выглядит мрачным. Я не представляю, что мне делать с этим. Что я буду делать с ребёнком? Я не могу сделать аборт. Этот малыш не просил быть здесь. Я всегда могла рассматривать такой вариант, как усыновление, но это бы раскрыло моё местонахождение.
Что, чёрт возьми, я собираюсь делать?
— Не стоит беспокоиться о будущем, дорогая. Завтра позаботишься о своих проблемах. Прямо сейчас нам нужно идти работать, чтобы у нас была еда на вечер, — говорит Энни, проходя мимо меня.
Я следую за ней, но ребёнок, растущий внутри меня, отказывается покидать мои мысли.
Энни останавливается и ждёт, когда я её догоню, а затем она склоняет голову.
— Ты выглядишь как оживший труп с тех пор, как тот тест показал, что ты беременна. Ребёнок — это не проклятье, милая.
— Я не так уверена в этом, — шепчу я.
— Теперь, как ты можешь так говорить?
Мы начинаем снова идти, и Энни продолжает:
— Это благословение, привести человека в этот мир. Ты должна помочь формировать его будущее.
— Ты не понимаешь, Энни, — говорю я, пытаясь сдержать гнев и отвращение, которые навсегда застряли у меня в горле.
Она останавливается и хватает меня за руку.
— Тогда заставь меня понять.
Я качаю головой и освобождаю руку. Когда мы добираемся до участка земли, на котором работаем, я иду прямо к плугу. Эту старинную вещь сделал муж Энни. Она имеет два колеса с лезвием посередине. Вы наклоняете ручки до тех пор, пока лезвие не зароется в землю, а затем вы толкаете его, как тележку. Это тяжёлая работа, но время пролетает быстро.
Через час или около того, пот льётся по моему лицу. Я использую плечо, чтобы немного вытереться, когда чувствую странное ощущение, покалывающее мою спину. Я давно не ощущала этого. У меня было такое же ощущение, когда я чувствовала взгляд Дэмиана.
Я резко вскидываю голову и обыскиваю пространство вокруг нас, но ничего нет. Теперь я схожу с ума? Я ещё раз оглядываюсь вокруг, прежде чем продолжить работу, которую нужно сделать сегодня.
Мой разум — это тёмная выгребная яма тревожных воспоминаний и удушающих чувств. Прошло уже три месяца с тех пор, как они меня нашли. Три месяца, а это всё ещё ощущается так, как будто всё это дерьмо только что случилось со мной. Некоторые воспоминания начинают исчезать, как и побои. Я больше не помню боли. Единственное, что преследует меня, так это последняя ночь.
— Дорогая, — зовёт Энни с кухни через икание Элвиса «Ты ничто иное, как гоон-чая соо-бака».
С каждым днём царапины углубляются, и скоро будет больше икоты, чем слов.
— Да, Энни, — я высовываю голову из своей комнаты, обернувшись полотенцем.
Я всегда принимаю душ сразу после того, как мы приходим с работы на земле. Затем надеваю одно из новых платьев, которые Энни сшила для меня. Она называет их «круг подсолнуха». Они все длиной ниже колен и ярких цветов. Она говорит, что это заставляет меня сиять. Я просто улыбаюсь и ношу их, чтобы порадовать её.
— Милая, я собираюсь съездить к старой Берте на быструю чашечку чая. Просто возьму ей немного пирога, который испекла. Женщина жаловалась на то, что её бёдра уже не так функционируют.
Быстрая чашечка означает, что я увижу её намного позже. Обычно они играют в бридж, когда у них заканчивается пирог. Однажды она пыталась заставить меня пойти с ней, но мне не хочется там быть. Для меня это время, чтобы побыть одной, поэтому я не возражаю, если она уйдет. Я знаю, что она будет по соседству.
— Полегче с ней, — поддразниваю я. Она подмигивает мне и направляется к двери.
Я слушаю, как Энни уезжает, а затем остаемся только мы с Элвисом. Я оставляю его, чтобы в доме не было слишком тихо.
Два дня назад я начала расписывать комод. Сиреневыми и фиолетовыми бабочками. Энни любит это. Я возвращаюсь к трафарету бабочек, когда Элвис икает и дом затихает.
Я жду, когда запись продолжится, но этого не происходит и мгновение тянется бесконечно долго. Я чувствую изменение воздуха, словно сами атомы давят на меня, и я знаю, что не одна. Кисть в моей руке начинает дрожать, но я не двигаюсь.
— Если я смог найти тебя, — говорит он, — они смогут найти тебя так же легко.
Я пытаюсь услышать движение, но ничего не слышу. Я могу только чувствовать его.
— Карен Вестон, — это шёпот, но он близко, очень близко.
Я бросаю кисть на бумагу и заставляю себя подняться. Я не видела его тридцать четыре дня, но его голос способен заставить почувствовать, как будто пролетела всего лишь секунда. Я пытаюсь подготовиться к его взгляду, когда поворачиваюсь, а затем почти хныкаю.