— Да, Дин, мы дома.
Он цеплялся за мои пальцы и шаркал по тротуару так, будто его ноги были слишком тяжелыми, чтобы он был в состоянии их поднять. Я знала, это из-за препарата он так себя чувствовал, ведь до того как сесть в лимузин, он шел нормально.
Когда мы доползли до единственной двери, я бросила взгляд на здание. Это был гигантский склад длиной более квартала, снаружи покрытый темно-красным кирпичом. Кроме размеров он больше ничем не выделялся. На нем также не было никаких опознавательных знаков. Район выглядел промышленным, поэтому склад тут хорошо вписывался.
Я постучала четыре раза — два раза тихо, два громче. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы дверь распахнулась, и человек, который поприветствовал нас, был почти таким же широким, как дверная рама.
— Я номер двадцать, — сказала я. — А это мой компаньон — Дин.
— Дом? — спросил Дин.
Приветствующий проигнорировал Дина, глядя на лист бумаги, который держал в руке. Бумага была маленькой и изношенной; она рассыпалась бы, если бы он ее смял. Что-то мне подсказывало, что к концу ночи так и будет.
Он отошел от прохода.
— Входите.
Мы последовали его приказу и теперь стояли в комнате, сделанной полностью из бетона — стены, пол, даже потолок, всё было бетонным. Каждое наше движение отдавалось эхом. На складе было черным-черно, за исключением светильников на стене, которые висели примерно через каждые десять метров.
— Продолжай идти, — сказал мужчина, который шел позади нас.
Я продолжала держать Дина за руку, помня про инструкции, которые давала мне Мина.
«Когда дойдешь до девятнадцатого светильника, поверни направо. Там будет небольшой проход длиной всего несколько метров, а затем двадцать шесть ступенек вниз. Без перил. Если будет нужна опора, то держись за стену. Внизу будет металлическая дверь. Стучать четыре раза — два тихих стука и два громких».
Я повторила ее указания в своей голове, и не став заморачиваться тем, что ждет нас внизу, стала считать светильники.
Дин двигался не очень быстро, и, кроме редкого бормотания, ничего не говорил. Я думала, он будет задавать кучу вопросов о том, что это не его дом и куда мы идем. Но, возможно, под наркотиком ему было это не особо интересно. Или, может быть, вопросы были в его голове, но наркотик мешал задать их вслух.
И об этом мне нужно было спросить Мину.
Когда мы дошли до ступенек, я прижала свободную руку к стене.
— Держись, если нужна опора, — сказала я.
Он сжал мою руку сильнее.
— Не за меня, а за стену, — сказала я.
Спускаясь вниз, я мысленно считала количество ступенек и пыталась сосредоточиться на них, только бы не слышать тишину. Тишина нервировала. Мое сердце билось быстрее с каждым стуком моих каблуков, эхом отдающимся от стен, и как только мы приблизились к концу лестницы, мне стало тяжелее дышать. Отверстие в шарфе, вырезанное под моим носом, было не большим, и я не могла вдохнуть достаточно воздуха, чтобы мне стало легче.
Напряжение нарастало.
Мне нужно всё сделать правильно. Мне нужно, чтобы Мина мной гордилась.
Я должна сделать так, чтобы мной гордилась вся моя семья — девочки, все двадцать, и те, кто был выше. Как только я войду в следующую дверь, вся моя жизнь обретет смысл. Там меня будет ждать Мина. Она проанализирует мои действия и доложит обо всем своим боссам, а потом они решат, подхожу ли я их компании.
И то, что я попала в «Ачурди», еще не давало мне гарантий того, что я смогу там остаться.
Смогу ли остаться или нет, покажет именно то, что произойдет сейчас.
Было легко подсыпать порошок в напиток Дина. Еще легче было флиртовать, выпячивать грудь и кусать губу.
Но теперь задание становилось сложнее.
Я подняла руку, сжала ее в кулак и замерла перед дверью. Все мои нервы, все опасения нужно было оставить здесь, на бетонной плите, на которой я стояла. Мне нужно было найти уверенность и использовать ее.
— Почти пришли, — прошептала я Дину, но, видимо, и себе тоже.
Потянувшись к затылку, я проверила узел шарфа. Он был надежно закреплен. Затем проверила, чтобы у Дина узел тоже был в порядке. Я тянула время, и знала это.
Сделав пару глубоких вдохов, я приготовилась стучать.
— Дома?
Как бы нелепо он ни звучал, кажется, мне нужно было это услышать. Каким-то образом он облегчил мое беспокойство. Мне захотелось рассмеяться, хотя в том, что я собиралась сделать, не было ничего смешного.
С этого момента моя жизнь окончательно изменится.
С этого момента я официально перейду черту.
Как только войду в эту дверь, я не смогу ничего вернуть. Не смогу попросить второго шанса.