— К черту такую работу. Ты найдешь новую.
Я зажмурилась и сделала глубокий вздох.
— Я не могу. Все не так просто.
Как только я открыла глаза, он снова начал искать в них ответы, и я поняла, что те, что там были, его не устраивали.
— Тогда я стану защищать тебя.
Я не могла втягивать его в ту заваруху, в которую попала. Независимо от того, насколько сильно жаждала его защиты, я никогда не сделаю этого с ним.
— Нет, Дже. Ты не можешь.
— Послушай...
Я попыталась вырваться, но он только крепче прижал меня к себе.
— Я думал о тебе с тех пор, как высадил тебя из авто той ночью, чертовски тревожась о том, что с тобой могло что-то случиться, и о том, почему ты не появляешься здесь. Ты же сама говорила, что это твое любимое место.
Я не знала, почему его это так тревожило, но мне льстило, что этот высокий, накаченный, красивый мужчина был столь обеспокоен моей судьбой. Между нами это все равно ничего не изменит, но я решила дать ему ответ.
— Вместо этого я ходила в заведение «У Руди».
— «У Руди»? — Его голос стал настолько низким, что больше походил на рев.
Легкий намек на улыбку заставил мои губы дернуться.
— Ты говорил, что это твое любимое место. И я решила попробовать. Дважды.
— И?
— Это было здорово. Грязно, как ты любишь говорить. Бургер был восхитителен.
— И почему же ты здесь?
— Здесь подают попкорн. Все еще готовят картофель по-деревенски, и у них все очень соленое, как я люблю.
По какой-то причине, разговаривая о барах и еде, я не чувствовала, что делаю что-то неправильное.
Но потом рукой он скользнул по мне, напоминая о прикосновениях, и что все это должно прекратиться.
— Дже...
В воздухе повисла тишина, но казалось, что мы так много должны сказать друг другу. Я перестала доверять себе. Мне нужно было выбраться из уборной, пока между нами не произошло что-то еще.
— Я должна идти.
Он замотал головой.
— Нет. — Его хватка стала более жесткой, когда он вцепился в прядь моих волос и отвел мою голову назад, до тех пор, пока подбородок не стал направлен кверху.
— Если ты не собираешься сказать мне об этом, тогда я просто возьму то, что хочу.
— Сказать о чем?
— Сказать, насколько сильно ты хочешь меня, и как я могу сделать тебя своей прямо здесь, в туалете.
Дрожь охватила мое тело. Я не сомневалась, что он возьмет то, чего хочет, и была уверена, что мне это понравится.
И что тогда меня ждет? Виновную в том, что была с кем-то за пределами «Ачурди». Виновную, что скрывала это. Виновную, что врала.
Смогу ли я жить с этим?
Смогу ли сохранить в секрете? Смогу ли погрузиться в ложь еще больше, чем уже сделала это?
Его губы становились все ближе и ближе.
В моей памяти всплыло лицо Мины, ее взгляд, которым она одарила меня тогда в кабинете, категоричность ее слов, и как больно мне было, когда она ткнула меня лицом в результаты моей работы.
«Она нарушила некоторые из наших правил, и я не могу оставить это незамеченным», — крутилось у меня в голове.
Я снова оказалась перед выбором, на который у меня было всего несколько секунд.
— Дже, я...
Его губы коснулись моих, лишив меня возможности хоть что-то сказать. Все говорило о том, что как бы я не сопротивлялась этому, он был полон решимости поцеловать меня.
И я жаждала этого. Несмотря на все страхи и опасения.
Он прижался ко мне всем телом, обхватив мое лицо настолько крепко, что я практически не могла дышать. Но я и не хотела, чтобы он вел себя со мной по-другому. Напор его тела соответствовал поцелую. Это было жестко, но головокружительно, грубо и настойчиво. Более интригующе, чем когда-либо.
— Я позабочусь о твоей безопасности, — заявил он, когда наконец-то оторвался от меня.
Я взяла его за руку и посмотрела на него.
Я верила ему.
У меня не было сомнений, что он попытается сделать то, о чем говорит.
Я лишь не должна была позволить ему этого.
Глава 27
Бородач
Я находился в комнате для наблюдения тюрьмы и изучал журнал. Он был тем, что мы называли книгой смерти. Внутри велся учет всех заключенных, с указанием их настоящего имени, а также человека, который сделал заказ, их порядкового номера, который был им присвоен, и причина их смерти. Мы старались описывать детально то, что именно их убило. Иногда возникали трудности с определением этого, так как зачастую мы пытали их, используя несколько устройств одновременно. Поэтому в таких случаях мы вынуждены были выбирать более очевидный вариант и метод, который мог нанести наибольший урон.