Она ничего не ответила, а просто продолжила собирать мои вещи.
— Я еду туда только на одну ночь. Я не хочу по возвращении разбирать все эти вещи.
Она бросила на меня мимолетный взгляд, но я успел заметить слезы на ее щеках.
— Почему ты плачешь? — поинтересовался я.
Она не произнесла ни слова. Вместо этого она продолжала наполнять второй мешок. Когда закончила с этим, я услышал, как она отправилась в ванную, чтобы собрать какие-то принадлежности с раковины. Я предположил, что это моя зубная щетка и паста.
— Шевелись! — крикнула она, подтаскивая мешки к входной двери. — Нам пора.
Какого хрена происходит?
Не желая того, чтобы на меня повышали голос, я захлопнул дверь в свою комнату и направился в сторону кухни.
— Возьми бумажный пакет, который стоит на верхней полке. Я приготовила тебе обед с собой, — сказала мама, когда я полез в холодильник, чтобы взять апельсиновый сок.
— Обед? — Я посмотрел в ее сторону. — Но время еще и десяти утра нет.
— Ты можешь съесть его позже, если сейчас тебе не хочется.
Утро становилось все более странным.
— Бери пакет, сынок, и закрой дверцу холодильника. Нам действительно пора ехать.
Я сунул его подмышку и проследовал за ней на улицу. Все заднее сидение было забито баулами с моей одеждой, а на передней панели стоял стакан с кофе. Мама никогда не пила кофе. Она говорила, что он делает ее слишком взвинченной.
— Чем ты займешься сегодня? — спросил я.
Она осмотрелась по сторонам, когда выезжала с парковки. Когда мы покинули наш район, она ехала на большей скорости, чем обычно, и шла на обгон.
— Мам?
— Что? — сказала она, хотя и сделала это не сразу.
— Я спросил тебя, чем ты займешься сегодня?
Мы остановились на красный свет, и она пристально посмотрела на меня. На ее щеках все еще были следы от слез, но она не плакала, слезы просто стояли в ее глазах.
— Я не знаю.
Она сделала глоток кофе и поморщилась, словно это какая-то мерзость, так же как я делал всегда, когда она заставляла меня есть вареную морковь.
— Наверное, просто побуду дома.
— Весь день?
— Да.
Почему же она так стремилась побыстрее выставить меня за дверь?
Возможно, к ней кто-то придет. Скорее всего, так и есть.
Я включил радио и подпевал ему всю дорогу, пока мы не приехали к Шэнку. Мама и я жили в небольшой квартире, а дом Шэнка был настоящим особняком. Там даже была прислуга, которая готовила и убиралась за ними. С тех пор как мать Шэнка умерла, когда он был еще совсем маленьким, они с Бондом остались вдвоем. Поскольку я бывал у них довольно часто, Бонд обращался со мной как со своим сыном. Он рассказывал нам о сексе и учил нас, как правильно одевать презерватив, хотя у нас еще не было необходимости его использовать, а также дал нам свои пароли от некоторых порносайтов.
Он был крутым чуваком.
Я не говорил об этом маме, потому что ей это не понравилось бы. С ней мне было общаться сложнее, и она до сих пор считала меня ребенком. Это меня очень напрягало.
Мама припарковалась на длинной подъездной дорожке у дома Шэнка, и мы вышли из машины. Я схватил баулы с сидения, и мама проводила меня до двери, которую Бонд отворил перед нами.
— Привет, пацан, — сказал он, стоя на верхней ступеньке лестницы.
Мама замерла перед лестницей и не пошла дальше.
— Ты не зайдешь? — поинтересовался я у нее.
Обычно, когда она привозила меня, она всегда заходила на несколько минут, чтобы пообщаться с Бондом, а иногда оставалась на ужин.
— Нет, мне, правда, нужно ехать.
— Ладненько, без проблем. Ты же приедешь за мной завтра вечером, не так ли?
Теперь же слезы текли ручьем. Ее подбородок дрожал.
— Мама, что происходит? Хочешь, я вернусь домой с тобой?
— Просто подойди и обними меня, — промолвила она.
Я оставил мешки на верхней ступеньке и спустился вниз, чтобы приблизиться к ней. Обнял ее за шею, и она сделала это в ответ так крепко, что даже оторвала меня от земли. Она делала так время от времени. Мне крайне не нравилось это, потому что я ощущал себя маленьким ребенком, а я хотел, чтобы со мной общались как с взрослым. Но сегодня я не стал сопротивляться. Что-то подсказывало мне, что она нуждается в этом. Я только надеялся, что Шэнк не смотрит на нас в окно, и что Бонд не донесет ему об этом, так как в противном случае мне придется выслушать кучу дерьма.