— Мне можно это выпить? — спросила я после того, как официантка ушла.
— Конечно, глупышка.
Удостоверившись, что никто не может нас подслушать, я сказала:
— Но мне всего лишь восемнадцать. Не будет ли проблем, если меня поймают?
Винтер коснулась ножки моего бокала и подняла его к моим губам.
— Никого это не волнует. Доверься мне. Ты не попадешь в неприятности. — Она использовала другую руку, чтобы указать на ближайший стол. — Видишь этот ликер? Он тоже включен. Здесь еще куча таких столов. Они заставлены ликерами, шейкерами и фруктами. Выпей, девочка. Мы для этого сюда и пришли.
— И сколько это будет мне стоить?
У меня в кошельке было двадцать два доллара. Если хочу в следующем месяце купить шампунь и тампоны, то нужно экономить каждый доллар.
— Ни сколько, — ответила она. — Тут все бесплатно.
Я быстро осмотрела помещение. Она была права; другие столы были такими же, как и наш. И не похоже, что кто-то платил за выпивку.
— И почему же все бесплатно?
Винтер держалась за те же перила, что и я, танцуя, будто у нее была аудитория. Ее волосы развевались и струились по ее плечам, а тело двигалось в идеальной синхронизации с музыкой.
— Просто наслаждайся. Не задавай лишних вопросов.
Это был мой первый тайм-аут, никаких учебников и терминов, которые постоянно нужно запоминать, никаких мыслей о баллах и туалетных принадлежностях.
«Хватит задавать вопросы, — подумала я про себя, — давай просто повеселимся».
Поэтому, когда Винтер отвела меня к одному из столов и налила что-то гораздо крепче шампанского, я взяла стакан, который она мне вручила. И, когда она попросила меня потанцевать на одном из маленьких пуфиков в центре комнаты, где все могли нас видеть, я это сделала.
Естественно, я быстро захмелела. В моем пустом желудке не было ничего, чтобы поглотить ликер. Я знала, что не должна была торопиться. Я уже проходила это, когда в выпускном классе школы мне стало плохо от смешивания четырех видов пива. Тем не менее, то, что было в этом стакане, расслабило меня, и мне захотелось танцевать.
Я ощущала покалывание. Везде. И не могла перестать улыбаться.
Этот ликер был волшебным.
— Мне нужно кое с кем по-быстрому поговорить, — сказала Винтер. – Ничего, если ты побудешь здесь немного одна?
Я не знала, как долго мы танцевали и сколько прошло времени. Я запыхалась и вспотела.
— Я буду ждать тебя на диване. Мне нужна секунда, чтобы отдышаться.
Она спрыгнула с пуфика и помогла мне спуститься.
— Сейчас вернусь.
Я уселась в углу и пожевала кубики льда из своего бокала, наблюдая за каждым, кто проходил мимо. Комната становилась все более оживленной. Официантки заменяли пустые бутылки и помогали людям наполнять бокалы. Все, казалось, знали друг друга, включая Винтер. Я видела, как она переходила от парня к парню. Она сказала одному несколько слов, а потом перешла еще к кому-то. Всегда с улыбкой. Порхала по помещению, будто каталась на коньках, а мы сидели посреди катка.
У меня не было ее харизмы.
Но мне хотелось тоже ее иметь.
— Развлекаешься? — спросила меня женщина.
Я почувствовала, как рядом со мной кто-то сел, и моя кожа покрылась мурашками. Я знала, что это не Винтер. Она все еще была на другой стороне комнаты. Когда я, наконец, повернула голову, лицо, которое я увидела, оказалось поразительным. Даже экзотичным. У нее были длинные черные волосы, ниспадающие ниже груди, темные глаза и оливковая кожа, которая была совершенно безупречной.
— Да, — ответила я. — Прекрасное место.
— Я надеюсь, что Винтер показала тебе, как хорошо проводить время.
Она взглянула на Винтер, которая разговаривала уже с другим мужчиной, не с тем, с кем я видела ее до этого. Винтер и женщина кивнули друг другу, а затем подруга посмотрела на меня и улыбнулась.
— Как вы узнали, что я пришла сюда с Винтер?
Женщина отодвинула прядь своих волос, показывая бриллиантовую серьгу, которая была больше моего ногтя.
— Я знаю все о тебе, Тайлер.
— Все? — от удивления я приподняла брови.
Было кое-что, о чем я не хотела, чтобы она знала. То, о чем никому и никогда не рассказывала. Например, о том, как я ненавидела своих родителей за то, что они заботились только о моих братьях, а на меня им было наплевать. За то, что назвали меня мужским именем, потому что не хотели девочку. О том, что Томми Маркус забрал мою девственность, когда мне было четырнадцать, а не семнадцать, как все думали. Поэтому я выбрала в колледж в Сан-Диего, а не в Канзасе, потому что это был самый дальний колледж от дома, из которого я получила одобрение на поступление.